— …
— Ты один?
— …
— И хорошо, что один, а мог бы быть с какой-нибудь телкой. Слезть бы с нее пришлось. Слушай, Митяй, я тут сдыхаю. Ты же знаешь, что мне надо, ломает, мочи нет. Сможешь отскочить ко мне? Скажи, что поедешь кореша проведать, раненого кореша, не просто так.
— …
— Ага, сможешь?
— …
— Поговорим. Я буду ждать.
— …
— В общем, прихватишь, привезешь. В долгу не останусь.
— …
— Конечно же! Мне же отстегнут за дырки, так что все, в расчете.
— …
— Нет, не на мелок, ты что! Мы же с тобой на мелок не работаем, у нас с тобой строго. Деньгами, живыми. Когда ждать?
— …
— Прямо сейчас? А где сам?
— …
— А, понятно. Ему хорошо.
— …
— Да, я тут один. Есть возле меня живая душа, но не баба, приставили глухонемого.
— …
— Да чурбан он, как дерево. Говори ему, кричи, а он ни хрена не слышит. Представляешь, Митяй, полное и окончательное бревно!
— …
— Не веришь? Вот приедешь, сам увидишь. Я его даже позвать не могу, не слышит, и все. А вот телка классная у доктора, классная баба. Редко бывает, жаль, хоть глазом за нее подержаться. Ты, небось, ее сразу бы в больнице заприметил.
— …
— А откуда я знаю, в плаще она была, в шапке, в платке… Я же без сознания был. Ну, жду. Короче, садись и жми.
После разговора на лице Винта появилась радостная улыбка, словно бы этот разговор являлся полновесной дозой наркотика.
Не успел Дорогин убрать и половину двора, как возле ворот засигналила машина, протяжно и нагло. Дорогин продолжал делать свое дело, он однообразно махал метлой, сгребая листья с дорожки.
Наконец над воротами показалась мужская голова, сверкнул золотой зуб. Митяй рукой подозвал к себе Дорогина. Тот не спеша двинулся, стал метрах в десяти от ворот, облокотившись на метлу.
— Ворота, твою мать, открой! Ты что, глухой?
Форточка в палате Винта была открыта, он слышал весь разговор.
— Во бля, а он мне не верил! Пусть теперь сам помучится, объясняет, что к чему.
— Слышь, Митяй, да он бревно, бревно! — во весь голос заревел Винт.
Но Митяй, хоть и не был глухим, крика своего кореша не услышал.
— Открывай, чурбан!
Муму показал себе на уши, затем ткнул указательным пальцем в рот.
— А, черт подери, вот мудак! Как это я запамятовал, — и Митяй улыбнулся, давая понять мужчине, стоящему перед ним, что до него наконец-то дошло и он соображает, что к чему.
Бандит перелез через ворота, открыл их сам, и черный «БМВ» последней модели въехал во двор, подкатил к самому крыльцу.
Дорогин не отходил от гостя ни на шаг.
— Ты что, боишься меня? — шея у Митяя была красная, толстая, на ней поблескивала цепь.
Митяя Дорогин помнил, ведь это он ночью привез подстреленного Винта и кровь тогда залила крыльцо. Убирать грязь тогда пришлось Дорогину. Он замахал рукой, показывая Митяю, чтобы тот следовал за ним. Но у крыльца строго посмотрел на грязные ботинки бандита. Митяй понял, ухмыльнулся и пару раз по-показному шаркнул подошвой о коврик.