— И что, ты не хочешь вырваться из этого круга?
— Нет, я боюсь попасть еще в большую зависимость. Ты знаешь, что они сделают с нами, если мы позаримся на их деньги? Даже не украдем, просто они узнают о наших намерениях?
— Кто не рискует, тот живет впроголрдь, — проговорил Дорогин, налил в бокал на один глоток, повертел в руке, согревая коньяк. — Что ты думаешь?
— А, была не была, — дернувшись, махнул рукой Рычагов.
Дорогин даже не стал пить свой коньяк, он через стол протянул ладонь. Хирург не пожал ее, а просто ударил ладонью о ладонь, как это делают торговцы на базаре.
— Я знал, что ты согласишься. И не обижайся на меня, что я угробил Винта.
— Я и не обижаюсь, туда ему, подонку, и дорога.
— Вот видишь, ты уже начал рассуждать как нормальный мужик. Хотя мне и жаль твоей работы, зашил ты его на славу.
— Да уж, попотел, ничего не скажешь, и Тамаре досталось.
— Ей ничего говорить не надо, — предупредил Дорогин.
— А я и не собирался.
— Но ведь у вас же с ней…
— Да брось ты, мало ли чего случается.
— Но ты ей нравишься.
— По-моему, ты тоже ей нравишься.
— Я ей нравлюсь, как пациент, который быстро идет на поправку, с которым мало возни.
— Это тоже хорошо, — улыбнулся Рычагов.
На этот раз его улыбка была умиротворенной, и его лицо, потеряв напряженное выражение, стало спокойным, словно бы он только что закончил долгую и сложную операцию.
Чекан оставил охранять дом Резаного двоих — Витьку Мамона и Бурого. И одного и второго Чекан знал уже не один год, это были проверенные и надежные люди. Оба они прошли тюрьму: Бурый сидел дважды, а Витька Мамон успел сделать за свои двадцать пять лет только одну ходку. На зоне они себя зарекомендовали с лучшей стороны, так что доверие у них с Чеканом было полное.
— Вот Резаный замутил, сказал Витька Мамон, поудобнее устраиваясь у камина именно на том месте и на том стуле, на котором любил посидеть у огня сам Данилин.
Но об этом Витька Мамон не знал, не знал об этом и Бурый. В гостях у Резаного бывать ни тому, ни другому не доводилось.
— Странно он как-то жил, — сказал Бурый, — денег было не меряно, а дом такой бедный.
— Да уж, не говори, не Чекан. Интересно, а Резаный в карты играл?
— Конечно, — Бурый поковырялся спичкой в ушах, сплюнул в огонь, — ясное дело играл. Столько лет по хатам, да чтобы в карты не играть — этого быть не могло. А?
— Дров бы подкинуть, а то сидеть еще целую ночь.
— Чего-чего, а вот дров у Резаного на пять зим, сухих дров, березовых. И кто ему столько навозил? — задумчиво произнес Витька Мамон, поднялся со стула и тихо ступая по сорванным половицам, направился на улицу — туда, где были разбросаны, разворочены поленницы дров.