— А с охраной приезжали? — спросил Бурый.
— Да, Чекан тогда еще на «мерседесе» ездил. Три человека охраны, сам Чекан — вот и вся бригада.
— Ага, понятно. Если с охраной, то значит, точно за деньгами, — резюмировал Бурый. — А давно это было?
— Давно, с полгода.
— Ну, ты, конечно же не видел, как он давал и откуда брал.
— Этого даже Чекан не видел. Что, Резаный, думаешь, показал бы ему где он прячет деньги?
— А ты как думаешь, Чекан мог позариться на общак?
— Мог, не мог, порядок такой — «что знают двое, знает свинья».
— Неправильно все это как-то, — пригладил волосы на своей длинной голове Бурый.
— Что неправильно?
— Двое должны знать про общак. А вдруг с одним что случилось — машина сбила, подстрелили, что тогда?
— Не знаю. Может, еще кто-нибудь в курсах, но пока молчит.
— Слушай, может эти денежки уже давным-давно забрали и напрасно мы здесь все ломаем, полы взрываем, разбираем погреб?
— Напрасно, не напрасно… Чекан сказал, значит будем делать.
— Чекан, Чекан… — забурчал Бурый, — давай лучше водки выпьем.
— Я не против.
— Так сходи, Мамон, а? Ты же говорил, что знаешь, где ночник.
— Ты тоже знаешь, мы же мимо проезжали.
— Все-таки, давай, монету кинем — кому идти за водкой.
— Подождем немного. Еще не так поздно, Чекан может кого-нибудь прислать проверить. На него иногда находит, любит перепроверять, боится, что его подставят.
— А чего бояться? Что мы с тобой общак найдем, что ли?
— А неплохо было бы найти, — мечтательно произнес Мамон.
— Да, неплохо, только мы бы от него крошечку получили.
— Думаю, Бурый, нам с тобой этой крошечки на полгода хватило бы, не меньше.
— А если бы найти и прихватить?
— Потом бы пулю в лоб получили, это точно. Если жить надоело, то можешь сказать, что нашел общак. Посмотрим, что с тобой Чекан сделает и другие. В общем, считай, ты труп. Видел, что с Резаным сделали? А он был авторитет настоящий, не лишь бы кто, все чин чинарем. Если Резаный что говорил, то так оно и выходило. На него вообще дунуть боялись, косо глянуть было страшно. А тут кто-то осмелился.
— Азеры долбаные, им закон не писан!
— И с азерами Чекан разберется.
* * *
В доме Рычагова свет горел лишь в гостиной. Окна были зашторены. Сергей Дорогин стоял у стола.
— Знаешь, Геннадий, у меня же ничего нет своего, вообще ничего. Трусы, майка — и те твои, зажигалка твоя, сигареты твои. У меня, вообще, ничего нет, а я хочу, чтобы у меня все было свое.
— Так что ты предлагаешь? — Рычагов стоял, глядя на тлеющие угли в камине.
— Ехать надо.
— Куда? — чуть испуганно пробормотал Рычагов.
— За деньгами.
— А ты не боишься?