Не нашлось пока такого мага, сумевшего бы уничтожить полностью весь Круг. А раз их никто не трогает, то и Ведьмы становятся всё более сильными и крепкими. Растут с каждым днём, одновременно определяя и всех своих на гибель. Не раз были слышны такие вести, что вместе с одной из Ведьм умирала вся её семья. Жестоко, но никто не понимает, или просто не хочет понимать, чем это может закончиться для всех.
Мы, верные слуги богини, молимся ей, как покровительнице Ведьм. Мы молимся за эту чёртову дюжину, стараясь никогда не перейти ей дорогу. Мы слышали, что однажды, когда некто перебежал дорогу Ведьме, она мстила тому очень долго и жёстко, припоминая бедному все его грехи. Она уничтожала его каждым своим шагом и словом, всё больше втаптывая в грязь. Ведьма прокляла его семью и с этого момента стала зваться Ведьмой чёрного турмалина. Отныне всякая, кто более или менее из Ведьм была похожа на ту самую, проклинающую, находила в камнях своих турмалин. Так, по некоторым чертам характера, выявлялись все Ведьмы.
Но правила для того и существуют вместе с исключениями, чтобы правила эти нарушались", — читала я талмуд "Маги: простые люди или же жаждущие власти боги?" Настоятельницы Храма Ванейры во втором дополненном издании. Этот талмуд был написан чёрт-те когда, так что сейчас всё это называется историей. Вряд ли что-то из этого сохранилось в наше время.
Умывшись и почистив зубы, я забрала со стола свечу и расчёску и сунула их в верхний ящик стола. А странноватый листочек бумаги с такими же странноватыми словами и обращением выбросила в камин, который тут же и зажгла заклинанием. Письмо гореть не хотело, оно плавилось, обтекая противной смесью брёвна. Касаясь букв, огонь становился зелёным, словно он сжигал что плохое и неправильное.
В мою дверь постучались, и вошла Петра — домовая.
— Дитятко, как спалось? Женихи снились? — ехидно улыбаясь, вопросила она. Вот опять она о своих женихах! Неймётся ей!
Я показала женщине все свои тридцать два зуба.
— Какие женихи, Петра-голубушка? Тут бы месяц в Университете прожить да вернуться живой, а Вы о женихах!
Я укоризненно покачала головой и взглянула на хозяйку из-под косой чёлки. Та расплывалась в широкой улыбке.
В общежитии было неимоверно скучно: одни и те же разговоры знакомых и одноклассниц, одни и те де взгляды, уткнутые либо в страницы книг, либо личных дневников, одни и те же двусмысленные, а порой и трехсмысленные ухмылочки. И во всей этой скукоте я неожиданно заметила своего ночного гостя — ветерка, для моего зрения поблёскивавшего золотистым светом. Он, прокрутившись вокруг меня, неожиданно принёс очень знакомый запах. Запах Университетской библиотеки.