– Помочь? – спросил Ваня.
Ответить я не успела – в зале вдруг приглушили свет, по нам и другим гостям поплыли разноцветные блики, и колонки запели голосом Элвиса Пресли:
– Wise men say, only fools rush in, but I can’t help falling in love with you[1].
Под мелодию, призванную, видимо, задать романтический настрой, из двери за занавесью выехал парень на роликах в атласном плаще и в короне. Освещаемый прожектором, он сделал два круга по залу, выписывая пируэты, потом подъехал к Насте, встал на колено и протянул руку. Улыбаясь до ушей, она взяла его за руку, и они закружились вместе. Их сразу скрыла толпа гостей.
– Ваня, что это такое? – громко зашептала я.
– Принц, не видишь, что ли?
– Откуда?!
– Входил в программу «День рождения на роллердроме». Сестрень только ради него нас сюда и потащила.
Так вот почему всем пришлось ехать на конечную станцию метро.
– Зачем ей, блин, принц? – недоумевала я.
– Чтоб мы троллили ее каждый день, – хмыкнул Ваня.
Я рассмеялась:
– Так себе принц, если честно.
– А что с ним не так?
– Он же в очках. И корона картонная.
Теперь рассмеялся Ваня.
– Какой он должен быть?
– Не знаю. И вообще принцев не бывает.
Как и чудовищ.
Мы снова сели на скамейку и смотрели, как все веселятся.
– Почему ты не пригласил никого из своих? Это же ваш общий день рождения.
Ваня пожал плечами.
– Ну, формально мой день рождения завтра.
– А все-таки?
– Не хотел. Да и некого, если подумать. Ты тоже никого не приглашала на свой.
– Я пригласила вас.
– А я пригласил тебя.
Когда все закончилось, Настя долго прощалась с гостями: полчаса поцелуев и обнимашек. Ваня зевал и закатывал глаза в углу гардероба.
– Позвольте, пожалуйста, пройти, – попросил кто-то сбоку.
Я подвинулась и одновременно обернулась – мимо меня прошел принц.
– Спасибо, – сказал он, и его лицо вытянулось в морду мозазавра.
Глава 3,
в которой рассказывается, как папа и Нина живут спустя три года после исчезновения мамы
Тихо села на кровати, чтобы они не услышали, что я проснулась, и не перестали спорить. Комната за прошедшие три года почти не изменилась. Так же торчали футболки из шкафа для одежды, правда, его дверцы немного покосились. Так же висел ночник – божья коровка, хотя он уже не работал. Письменный стол, стул. Кресло и подоконник завалены вещами – еще не бардак, но уже не порядок. Золотая середина. Разница была только в рисунках на стенах. Карта мира, давно выцветшая, теперь лежала, свернутая в рулон, под кроватью, под которой когда-то жило мое первое чудовище. Ее сменил плакат «Эволюция морской фауны от архея до наших дней».