От тарханских крестьян просочилась нелепость и об Арсеньевой: якобы из боязни ездить на лошади, ездила в церковь в тележке, впрягая в нее одного из дворовых, он портил колеса, и барыня падала наземь. Как в таком случае ездила в Пензу, Саратов, Москву или ближайший Чембар? Транспорта, кроме лошадного, не было.
Жизнь в Тарханах стала для Юрия Петровича адом. Он снова уехал. Мария Михайловна, взяв на колени маленького сына, садилась за рояль, играла и пела грустные романсы. «Была песня, от которой я плакал: ее не могу теперь вспомнить, но уверен, что если б услыхал ее, она бы произвела прежнее действие. Ее певала мне покойная мать».
Домашние передряги развили в ее организме серьезную болезнь; она угасала на глазах, и все-таки доброе сердце рвалось помогать несчастным. С мальчиком-слугой Мария Михайловна обходила дворы заболевших крестьян, раздавала лекарства.
23 января 1817 года пензенский губернатор М. М. Сперанский писал в Петербург Аркадию Столыпину: «Племянница ваша Лермонтова весьма опасно больна сухоткою или чахоткою. Афанасий и Наталья Алексеевна отправились к сестрице вашей в деревню, чтобы Марию Михайловну перевезти сюда, в Пензу. Мало надежды, а муж в отсутствии...»
Благие намерения родственников не осуществились: Елизавета Алексеевна отказалась везти дочь, видя, что это уже бесполезно. 20 февраля 1817 года Сперанский уже свидетельствовал: «...Дочь Елизаветы Алексеевны без надежды, но еще дышит...» Мария Михайловна скончалась 24 февраля.
Сразу по получении известия о ее смерти, в Тарханы отправились братья и сестры Елизаветы Алексеевны –– принять участие в похоронах и утешить ее. Кто-то из них привез с собой дворового –– Андрея Соколова, подарил его маленькому Мише, чтобы Андрей находился всегда при нем. Соколову было 22 года.
Марию Михайловну похоронили в семейном склепе рядом с отцом. Установили памятник из серого гранита, увенчанный бронзовым крестом со сломанным якорем — символом разбитых надежд. «Под камнем сим лежит тело Марии Михайловны Лермонтовой, урожденной Арсеньевой, скончавшейся 1817 года февраля 24 дня, в субботу, житие ее было 21 год и 11 месяцев и 7 дней».
Мише было 2 года и 4 месяца, когда умерла мать. Единственное, что осталось в его младенческой памяти –– это ее голос и смутный печальный образ. Только из рассказов дворовых он узнает впоследствии, что было во время похорон. Об этом строки в его поэме «Сашка»:
Он был дитя, когда в тесовый гроб
Его родную с пеньем уложили.