Олег, не отвечая, распахнул створку окна. Идея была здравая: поскольку фирма «Жикле» располагается на первом этаже, а дорога к двери перекрыта, самое разумное решение — убраться через окно. Но выскочить на улицу Олег не успел, его настиг тайфун по фамилии Солодцев. Алексей тоже запрыгнул на стол и схватил старшего менеджера за шиворот. Парень задергался, слепо отмахиваясь папкой, и стол, не рассчитанный на то, что может превратиться в боксерский ринг, закачался, подозрительно потрескивая.
— Отползай! — Гошка выразительно замахал руками мужчине, все еще находящемуся в опасной близости к месту драки.
Мужчина тоненько, по-женски, взвизгнул и, так и не встав со стула, оттолкнулся ногами от пола, отъехал в сторону и снова взвизгнул.
Розовощекая барышня тоже вскочила.
— Да что здесь… происходит? — Матерные слова вылетали у нее абсолютно естественно и, с учетом неординарности ситуации, даже уместно. — Они что… совсем?.. Алексей Игоревич?
Стол рухнул со страшным грохотом, и милая девушка разразилась абсолютно непечатным пассажем. Впрочем, кроме меня, похоже, никто не обратил на это внимания. Солодцев на полу, среди разлетевшихся бумаг, ручек и обломков стола, душил своего старшего менеджера, а тот, в меру сил, сопротивлялся, так и не выпустив из рук папку. Немолодой мужчина, с ужасом глядя на них, мелко крестился, непрерывно шевеля губами, а Гошка, решив, что пора вмешаться, наклонился над клиентом, пытаясь достучаться до его сознания. Валентина Николаевна толкнула меня в бок и восхищенно пропела:
— Ой, как интересно!
Я взглянула на ее сияющее лицо.
— А у вас в магазине драк не бывает?
— Да что вы! — Она не сводила глаз с мужчин, пыхтящих на полу. — Каждый месяц милицию вызываем!
— Что же тогда интересного? Рутина. — Я пожала плечами и отправилась помогать напарнику. Не дай бог, Солодцев со злости Олега сейчас придушит — нам это надо? Нам с клиента еще деньги получать, а как он из тюрьмы по счетам платить будет?
Вдвоем у нас с Гошкой дело пошло веселее. Пока я кричала Солодцеву в ухо о превышении допустимой самообороны, самосуде и сроке за нанесение тяжких телесных, Гоша, применив грубую физическую силу, оторвал его от Олега. Тот сразу откатился в сторону и, прижавшись к стене, хватал ртом воздух — начальник успел потрепать его весьма основательно.
— Да заткнись ты! — рявкнул на меня Солодцев. — Лезешь со своими законами! По-твоему, ему у меня воровать можно, а я ему за это в рыло дать не могу, так, что ли? — Он повернулся к Гошке и снова возмущенно спросил: — Так, что ли, получается?