В одном селе учительница подарила нам старую карту Винницкой области, по которой мы наметили путь. Погода нам благоприятствовала – небольшой мороз, дороги не были занесены. В день мы проходили по 15–20 километров. Когда пришли в с. Ильинцы, были очень удивлены тем, что многие дома были помечены надписями – еврейский дом, еврейская улица. В этом селе нас остановили полицаи и тщательно допросили, кто мы и куда идем. Здесь понадобилась справка, полученная мною в колхозе с. Озера, где я трудился. Дальше наши пути расходились: я отправляюсь в Красненькое, а мой друг-попутчик – в Дашев. Остальной путь протекал однообразно – из села я выходил рано утром, независимо от погоды, и старался к вечеру добраться до следующего селения.
Добравшись домой, я узнал, что мать тоже эвакуировалась. Что делать, как быть? Помогли соседи. Оказалось, что мать переехала в Ситковцы, где работала учительницей украинского языка в той же школе, в которой преподавала в 1937 году. В конце концов я добрался до Ситковцев, и Новый, 1942 год мы уже встречали втроем – я, мать и мой младший брат.
После воссоединения с семьей я поселился в квартире, которую матери выдали немцы. Правда, место было очень неудачное – окна квартиры выходили на комендатуру, перед которой немцы вешали партизан. Мама устроила меня чернорабочим на газовый завод, а сам я все хотел уйти в партизаны, но мама не разрешала – она осталась в селе как связная с партизанским отрядом, и когда я сказал о своем желании, ответила: «Нет, нет, нет. Ты только беду навлечешь, все будут знать, куда ты делся. Мне нельзя засвечиваться». Но в 1943 году, после того как партизаны напали на сахарный завод и убили немца, она меня отпустила.
После нападения партизан немцы устроили облаву. В первую группу я, к счастью не попал, немцы ее расстреляли, но попал во вторую. Мать не знала, где я, а когда ей сказали, что я попал в облаву, она отдала свое обручальное кольцо немцу-охраннику, чтобы тот отвернулся. Мне дали сигнал, я перепрыгнул через забор и спрятался, а группу увели. К счастью, из этой группы никого не расстреляли, просто до ночи продержали, а потом отпустили. И вот в ту же ночь мать решила отправить меня в партизаны.
Когда я встречаюсь с детьми или студентами, очень многих интересует: «А как же попасть в партизаны?» Мама назвала мне пароль и адрес явки в селе Джуринцы. Со мной пошел и сын соседей, Григорий Левкович.
Мы огородами вышли из села, спустились к оврагу и по нему вышли на дорогу в сторону Джуринец. Очень опасались, что нас могут увидеть, так как вокруг было светло, как днем, и очень тихо. Через два часа мы уже стучались в дом, где жила знакомая матери, учительница Лоевская. Нам не сразу открыли дверь, пришлось долго объяснять, кто мы и почему пришли в такое время. После того как мы назвали пароль, нас впустили в дом, обогрели, выслушали просьбу от моей матери и, не ответив ни да, ни нет, положили спать.