Со стороны Торнтон казался ворчливым питбулем. Да, он часто повышал голос и ворчал на подчиненных. Но он считал их своей семьей. Возможно, поэтому он простил Максу то, что он проигнорировал его приказ и уехал из участка вместе с Бекс. Макс прекрасно понимал: у него есть всего один день. Он не собирался переходить границы. В лучшем случае его отстранят от работы, а в худшем – уволят. А стать полицейским он хотел всегда, сколько себя помнил.
Но его самое большое, самое заветное желание сейчас лежало у него на диване. Какая же она красавица! Может быть, не в классическом смысле. Ноги коротковаты, рот широковат, круглое лицо – это всегда ее огорчало, особенно в средней школе, когда ее прозвали Бурундуком. В восьмом классе она чуть не заморила себя голодом, стараясь добиться худого, узкого лица, пока не заболела. Наконец ей пришлось признать: какой бы худой она ни была, лицо у нее так и останется круглым. Максу нравилось думать, что, возможно, здесь помог и он; он снова и снова повторял, какая она красивая, и наконец она ему поверила.
Он не лгал. Он правда видел в ней красоту, которую не замечали другие. Красота шла изнутри и сияла в ее ярких, любопытных, умных глазах. Шелковистые волосы, которые она безуспешно пыталась завивать, казались ему чудом, они были мягкими, как кроличья шерстка. Ноги, которые казались ей короткими, были идеально пропорциональными для ее фигуры. Она напоминала фею из диснеевского мультика. Не хватало только крылышек и волшебной палочки. А магией она и так владела, потому что буквально обворожила его.
Она тихо всхрапнула, что-то проворчала во сне и вытерла губы. Потом перевернулась на бок. И открыла глаза.
Макс присел, и их глаза оказались на одном уровне.
– Привет, красавица!
Она заморгала.
– Не называй меня так. Должно быть, я ужасно выгляжу. – Она закрыла лицо руками.
Он мягко отнял руки от ее лица и нежно поцеловал в губы.
Но она уперлась ладонями ему в грудь и поспешно села; потом прикрыла рот рукой и промямлила что-то неразборчивое.
– Мрм, – снова повторила она, не убирая руки.
Он наклонил голову.
– Мне, конечно, трудно гадать, но, по-моему, ты спрашиваешь, где ванная?
Она пылко закивала. Он протянул ей руку:
– Пойдем. Я как раз собирался продолжить расспросы, но позволю тебе передохнуть. Все равно от тебя в таком состоянии толку мало. Я покажу тебе гостевую комнату.
Она замялась, но потом все же дала ему руку и позволила поднять себя с дивана.
– Я только освежусь, а потом отвези меня, пожалуйста, домой.
– Предпочел бы, чтобы ты переночевала здесь.