Принц странно взглянул на меня, впрочем, он всегда странный.
— В определенное время рождается определенное количество Ведьм, — ответил он. — И неважно, что кто-то не хочет.
Нужно уважать чужое мнение, да. А если девушка не хочет входить в этот Круг Тринадцати? Если ее там убьют на фиг? Если за нами охотятся?
Но правду говорят: если бы, да кабы — да только во рту растут грибы. От моих вопросов ни мне легче не становится, ни девчонкам, ни правительству.
Откуда же Рику знать, что я прекрасно осведомлена, кто такая? Что я совсем не из Сорена или Тенезии? Откуда? А я прекрасно помню тот день, когда сбежала из соседней страны. Маленькая — да, глупенькая — а то! Но сбежала. Все с теми же музами. Они оставили меня на попечительстве Варвары, думая, что уж их родная тетка поможет мне, но ошиблись. Когда тетка вышла замуж уже в пятый раз, за Святомира, она совсем с ума сошла. Охренела, как говорят в деревне. Но я все пять лет, которые была у нее я помнила свою истинную сущность. Меня искали по всем странам, к нам в Васильки приходили стражи порядка, но я даже умываться перед ними не хотела. Не хотела, потому что знала, что могут узнать лицо.
Помню, когда сбегала, страшно молилась Терезе, что не хочу быть Ведьмой нефрита. Там, в настоящем доме, я постоянно даже в свои три не переставала повторять: "Изыми из меня эту ношу". Я была смышленым ребенком, довольно неусидчивым. Учителя боролись за каждую выговоренную мной букву, я ведь так не хотела при них и рта раскрывать! Мама всегда смеялась и сама начинала говорить что-то, а я повторяла. Я любила ее. И сейчас люблю, но когда уже в Сорене я узнала, что всех Ведьм истребили, а последней убитой оказалась моя мама, я возненавидела родной дом. Я поклялась себе когда-нибудь убить всех, кто виновен в смерти моей матери. А в свой дом я возвращаться не хочу. Я больше не принцесса такой красивой, такой равнинно-горной Ауренты.
— О чем думаешь? — Рик вытянул меня из воспоминаний. — У тебя такое лицо, будто вспоминаешь свою жизнь.
Мы шли по степной земле. Хорошо, что две других Ведьмы сестры и живут вместе.
— Ты не представляешь, в какое яблочко ты попал, — ухмыльнулась я. — Хочешь узнать, что было раньше, да? Ну, думаю, что некоторую малость я рассказать могу.
Я замолчала. Внутренний голос и, по совместительству моя гордость, ехидно подсказал:
Да ну! Ты решила сказать этому прынцу, что не из этой страны? Мать, да ты в своем уме? Совсем чувство гордости потеряла? Ты, мать, где ты меня посеяла?
Я не уверена.
Не уверена она! Давай, приходи в себя! Хватит уже нюни распускать по поводу старой жизни! И не смей открывать все свои секреты этому шаманопрынцу. Не смей!