Вон на той стороне пошел человек, похожий на нашего Коломийцева. Как ты говоришь? Может быть, это он и есть? Не думаю. А впрочем, если даже это и он, то все равно кланяться ему я не намерен. Как — почему? Разве ты не знаешь: что только этот склочник не позволяет себе в отношении меня!.. Ну, как же: я написал на Коломийцева заявление, где я доказываю, что он разбазаривает государственные суммы. Так мало того, что Коломийцев не согласен с моим заявлением, он даже возражает на него в письменном виде! Можно ли иметь дело с подобными негодяями?.. Тогда я, не будь дураком… Сюпа, почему ты всегда трешься около родителей? Смотри, другие мальчики бегут куда-нибудь вперед или рассматривают витрины, а ты… Мало ли что я сказал. Иди вперед!.. Да… Так я в ответ на подобное поведение Коломийцева реагировал таким образом… Боже мой! Кончится когда-нибудь это безобразие? Чуть соберется больше пяти болванов в возрасте до двадцати лет, как сейчас начинается это дурацкое пение! Мало им, что радио орет, как будто там у них на радиостанции кого-то режут, — нет, они еще от себя галдят. Будь моя воля, я бы эти рупора все поломал к чертовой матери, а если кто задумал бы петь в черте города, сейчас кляп в глотку. Они бы у меня помолчали, как миленькие… Ну, вот… Пошли смотреть иллюминацию, а, конечно, никакой иллюминации быть не может, поскольку солнце еще не село. Почему мы выкатились в такую рань — непонятно… Кто тебя торопил? Я тебя торопил? Ну, и что же такого? Если тебя не торопить, мы бы вышли только утром, когда иллюминация уже кончится. Сюпа, зачем ты подходишь к автомобилю? Ты знаешь, как это опасно! Ну и что из того, что автомобиль стоит?.. Сейчас стоит, а сейчас поехал. При чем здесь шофер? Ну, нету шофера. Что это за манера вообще спорить с отцом?! Я же тебе говорил: иди рядом с матерью!
Этому мальчишке что поправляй шарф, что не поправляй, — все равно выглядит как оборванец. Удивительная способность молниеносно изнашивать обувь и платье. Просто горит на нем все! Кстати, где мое кашне? Искал я его, искал перед тем, как выйти из дому, и нигде не нашел. В кармане пальто? Какого пальто? Моего? Дурацкая мысль! Неужели я не знаю, что делается у меня в карманах?.. Изволь, могу посмотреть у себя в кармане, но если только моего кашне там не ока… Кхм… да… вот оно… Что же тут такого особенного? Человек я занятой, мог позабыть, что кашне со мною. Где надо мною смеются? Кто?.. Ах, эти… Сюпа, подойди к тем молодым людям и скажи им, что смех без причины есть признак дурачины. Стой! Ты уже, конечно, рад кому-нибудь надерзить. Не отходи от матери! Удивительная это манера — смеяться во что бы то ни стало. Ведь я тоже был молод. Я помню, я не очень-то поддавался смеху. Другой раз и хочется смеяться, а я стисну зубы и начинаю вспоминать что-нибудь печальное или серьезное: там свои расходы за прошлый месяц или служебные неприятности… Кстати, я выяснил, что Мищенко — определенно антиобщественный элемент. Будьте покойны, я зря не стану говорить. Факты? Изволь: я совершенно официально говорю этому Мищенко, что Пигалочкин — сын церковного старосты и, кажется, имел отношение к одному некооперированному кустарю. А он мне на это: бросьте, мол, несущественно, мол! Но я знаю, как себя вести в таком случае. Я на этого Мищенко… Сюпа, когда ты отвыкнешь от ужасной привычки подслушивать, что говорят родители? Почему ты вертишься около матери?