Детище отечественного автопрома в полной мере отвечает гордому званию «народный автомобиль». Высокий клиренс и короткие свесы вкупе с небольшим весом позволяют ехать по бездорожью, лишь бы грязи не было.
Можно на жигулях и разогнаться до серьёзных «ста двадцати». Потеряв на пустыре едва не половину временного запаса, я выжимал максимум из семидесяти-сильного двигателя. На прямых участках лёгкая машина, с формами далёкими от требований аэродинамики, в некоторые моменты едва ли не отрывалась от асфальта и тогда приходилось сбрасывать скорость, чтобы тут же снова вдавить педаль в пол.
Уже городская застройка осталась позади, мы вылетели на самую окраину: впереди кольцо конечной автобусной остановки…, одна заправка…, другая, за ними начинается сельская местность, поля. Метров за сто до границы Джонсон стал мне кричать предупреждения, и я его не сразу понял за шумом двигателя и ветром, ревущим в открытом окне. Однако, убрав ногу с педали акселератора и включив четвёртую передачу сумел вовремя затормозить коробкой переключения передач. Подвеска жигулей не может похвастать высоким энергопоглощением и стык дорог на границе двух кластеров обозначил себя, изрядно тряхнув машину, не сбрось я скорость, удержаться было бы проблематично.
Ну вот мы и выскочили, в последние минуты кислый запах гнал меня не хуже, чем заражённого. Но расслабляться оказалось явно преждевременно, над самым ухом раздался вопль: «ходу, ходу, быстрее…». Я, не разбираясь в причинах, опять утопил педаль газа. Стрелка спидометра поползла к сотне. Я стал бросать быстрые затравленные взгляды по сторонам. Увидев, что так возбудило Джонсона, крепче вцепился в руль изготовившись парировать манёвром любую дорожную угрозу, но только не сбавлять скорость.
Перпендикулярно линии нашего движения, на всех парах словно набравший ход локомотив, втаптывая в землю зелёные побеги сельхознасаждений мчался, используя все четыре конечности, исполинских размеров зверь. Сходство с исходным биологическим объектом было уже утрачено полностью, в огромные габариты можно вписать любое земное создание за исключением слона, пожалуй. Длинные толстые лапы, отталкиваясь почти одновременно, отправляли тело в длинный затяжной прыжок. Тварь скакала так резво, что к точке пересечения наших путей она явно успевала первой.
Догадка и узнавание пришли в голову одновременно: «да это же, та самая тварь, что растерзала наш отряд у подвала». Изумление моё было явно не к месту, но работа мысли заражённого действительно восхищала. Он или отследил наш путь, или заранее предвосхитил выход в этой точке и устроил засаду. В любом случае, что-то в этой уродливой башке умеет вынашивать сложные планы.