— Будьте покойны, — поклонился Дрентельн, внутренне покоробленный неприятной привычкой некоторых членов правящего дома тыкать всем не зависимо от происхождения и занимаемой должности. — Я поручу расследование самым лучшим кадрам и сам лично прослежу за его ходом!
— Это правильно! Надзирать, неослабно надзирать!
— Слушаюсь Ваше Императорское высочество!
— Кому прикажете поручить? — осторожно спросил адъютант, когда высокопоставленный посетитель покинул кабинет начальника.
— Даже не знаю, — пожал тот плечами. — Может быть этому, как его… ну, что недавно перевели?
— Штабс-капитану Вельбицкому?
— Да. Ему. Всё равно без дела сидит, вот пусть и займется.
Прежде старик Филиппов очень любил вечера. Оно, конечно, придешь с работы умаявшийся донельзя, но Стеша встретит с доброй улыбкой, нальёт в чашку свежеприготовленных щей и пока тот ест, рассказывает обо всём, что за день в слободке приключилось. А голосок-то, какой ласковый? Будто птичка щебечет!
А теперь вроде всё то же самое, а не так. И щи на столе, и дочка рассказывает, да только не про бабские разговоры у колодца, а про то, как они в Митькиной мастерской катушки мотали, а потом лаком их мазали и что из этого вышло. И как её Будищев, что б ни дна ему ни покрышки, хвалил за тщательную работу. И дернул же черт взять его на квартиру аспида! Собьёт девку с пути, как есть собьет!
— Степанида! — строго сдвинув брови, начал очередную нотацию Степанович. — Сколь раз тебе говорено, не ходить в эту трижды проклятую елестрическую мастерскую!
— Электрическую, — беззаботно улыбнувшись поправила его дочь.
— Чего? — не понял сразу старик.
— Я говорю, правильно — электрическую, или электро-техническую!
— Ты посмотри! — всплеснул руками машинист. — Ещё молоко на губах не обсохло, а она уже отца ни во что не ставит… да как тебе не совестно, окаянная?
— Что ты такое говоришь, батюшка, — возмущено воскликнула Стеша. — ты же у меня один-единственный на свете! Я же тебя больше всех люблю!
С этими словами она прижалась к отцу и крепко обняла. Против этого приема у Филиппова противоядия не было, и он тут же размяк, после чего уже совсем не строго продолжал:
— Ну чего ради ты туда таскаешься?
— Интересно мне.
— Интересно ей! Ну что там девице любопытно может быть?
— Всё, батюшка. И как элементы заполнять, и как катушки мотать. Да я уже, если хочешь знать, сама звонок электрический собрать смогу!
— Да женское ли это дело?!
— Ну, а что такого? Мне Митя даже за работу платит, как и другим ученикам.
— Платит? — подозрительно нахмурился Аким Степанович.
— Да. Он говорит, что всякий труд должен быть оплачен. Вот.