— Это вы верно заметили, обстоятельства и впрямь весьма «неудобные»! — фыркнул генерал.
— Причем, то что экипажем правил сам Алексей Александрович ещё не самое неудобное обстоятельство.
— Вот как?
— Именно. Дело в том, что в экипаже была ещё одна «высокородная особа» и если в прессе всплывет и её участие, то нынешний скандал покажется сущим пустяком на его фоне.
— И кто же это?
— Графиня Богарнэ.
— Ох, ты ж ма..! — не удержался от возгласа Александр Романович. — Это точно?
— Совершенно.
— Н-да… Спасибо, голубчик. Надеюсь, вы понимаете, что эта информация не должна попасть в газеты.
— Разумеется. Но, слава Богу, об этом репортерам ещё ничего не известно. К тому же, я уже приватно поговорил с большинством редакторов и настоятельно рекомендовал им более не раздувать эту тему.
— Разумно.
— Есть, правда, одна странность.
— Какая?
— Шум начался с одной маленькой газетенки — «Петербургского вестника», и только потом за неё принялись другие издания.
— И что же в этом странного?
— Даже не знаю, как вам сказать. Никак не могу понять, откуда они об этом пронюхали?
— Ну, это как раз не сложно. Газета маленькая, людишки в ней служат голодные, стало быть, стараются — носом землю роют.
— Может быть, может быть, однако я, Ваше Превосходительство, ещё бы поискал в этом направлении.
— Не нужно. Я ценю ваше рвение, Константин Павлович, но, полагаю, нам нужно сосредоточиться на ином. Надобно как-то погасить скандал. Газетчиков вы припугнули, это хорошо, но и этой, как её, кажется Филипповой?
— Так точно.
— Вот-вот, надо бы и ей рот закрыть. Девица ещё молода, может быть её родителям четвертной дать, да наказать, чтобы за дочкой лучше следили?
— А вот с этим могут быть сложности.
— Что?
— Вчера произошло ещё одно досадное происшествие.
— Час от часу не легче. Да говорите уже, не томите!
— Отец этой самой Степаниды Филипповой вчера явился к дому, где проживает Его Императорское Высочество.
— Компенсации захотел? — хмыкнул генерал. — А вы говорите — сложности!
— После того, как остановился экипаж, — ледяным тоном продолжал Вельбицкий, — старику удалось пройти к великому князю…
— И? Голубчик, что же я из вас каждое слово будто клещами тяну!
— И как только Алексей Александрович понял, в чём состоит суть прошения, то едва не бросился на Филиппова с кулаками!
— Что?!
— Именно так, Ваше Превосходительство! Я сам не поверил, когда филёры доложили. Но и это полбеды. Отшвырнув несчастного, Его Императорское Высочество отдал приказ слугам и того крепко избили.
— Он хоть жив?
— Точно не знаю. Во всяком случае, домой его отвезли живым, но зная, как выглядят вестовые Его Высочества, я готов ожидать худшего.