Большинство соратников по перу сочли маскарадными «сверхчеловеческие» претензии Бальмонта в его стихах, чуждых «женственной природе» «поэта нежности и кротости».
Разные люди по-разному трактовали символ солнца у Бальмонта. Вячеслав Иванов оправдывал максимализм стихов Бальмонта. Он видел в них желание резкими метафорами подчеркнуть силу неприятия любых правил и норм, стремление «утвердить бытие в крайностях тьмы и света».
Бальмонту приписывали революционность, ведь огненная стихия близка народному бунту, цвет огня — красный. Бальмонт и в самом деле отдал дань социальному протесту, но это, как для многих поэтов его времени, не было политической революционностью. Ему ближе общий анархический бунт «негодующего при виде несправедливости» поэта. Бунт, который чем-то сродни скандальной славе. Собственно революцию Бальмонт не принял и эмигрировал.
На меня Бальмонт производит впечатление человека, недостаточно сильного внутренне, который пытается посредством приобщения к высоким стихиям укрепить собственную веру в себя, увеличить свои силы и «дотянуться-таки до солнца». Он объявил себя «жрецом солнца», но, как известно, языческие жрецы посредством служения пытались приобрести частицу божественного качества. Так и Бальмонт, призывая к себе силы светила, хотел подняться на небо, наполниться энергией. Однако это был слабый человек.
Конец жизни он провел в психиатрической лечебнице и умер, слушая свои стихи. По-моему, такая смерть как нельзя больше отвечает его жизни и творчеству. Бальмонт слушал только себя, любовался только собой и хотел, возможно, производить на людей такое же впечатление, какое на него производили имена великих, как солнце, людей. В его стихах слышатся интонации человека, страдавшего манией величия.
Впрочем, творческий замысел Бальмонта вполне удался. У поэта получилось изобразить себя таким, каким он был.
25. Роль звука в лирике К. Бальмонта
Николай Степанович Гумилев уважал «талант Бальмонта, гордый, как мысль европейца, красочный, как южная сказка, и задумчивый, как славянская душа». Поэт больше всего ценил в своем сотоварище умение владеть языком, извлекать из своего воображения новые формы — нечто, всегда способное удивлять. Бальмонт экспериментировал языком, хотя делал это не так активно и эпатирующе, как футуристы. Бальмонт занимался реформой русской поэтической ритмики, особенно он был поклонником «длинных», «замедленных» размеров.
...
Я — изысканность русской медлительной речи…
Я впервые открыл в этой речи уклоны,
Перепевные, гневные, нежные звоны…
Я — изысканный стих.