– Вы воюете бездарно, – отвечал Лал на своем плохом таргском. – Еще хуже, чем ваш противник.
– Неужели? – деланно удивился князь. – И что же, вы явились нам помочь?
– Да, – сказал Лал. – Позвольте мне перестроить и возглавить ваше войско. Я знаю, что делать. Иначе вас вышибут и с этого берега точно так же, как вышибли с таргского. Словно паршивых собак.
Ордеш Амрай медленно откинулся на высокую спинку стула. Из глаз его, казалось, сейчас брызнет кровь, настолько они пульсировали гневом – ведь командовал княжеской армией он. Но в остальном его лицо было каменно спокойно. Лал впервые в жизни видел абсолютного альбиноса. С белыми волосами, желтоватыми ногтями, совершенно лишенной пигмента кожей и рубиновыми глазами лабораторной крысы. Губы белесой твари пошевелились, однако вслух Амрай ничего не сказал. Лал выдержал этот взгляд. Противостояние, возникшее между ними, казалось, развлекло князя.
– Разрешите узнать, отчего же вы покинули свой лагерь и помогать решили нам, а не своему благоверному супругу? – поинтересовался он.
– Я его себе в супруги не выбирал, – сказал Лал.
– Тем не менее, то, что вы сейчас нам предлагаете, называется предательством. Какую цель, кроме как возглавить мое войско, вы преследуете, явившись сюда?
Лал высокомерно усмехнулся и стал расстегивать высокий воротник таргского военного кафтана и рубашку. Князь смотрел с видом человека, которого ничто на свете уже не может удивить. У Амрая слегка приоткрылся рот, но лишь на секунду. Потом, когда им стало понятно, что Лал хочет показать, Амрай сухо сглотнул и отвел взгляд.
– Бить женщину в любом случае недопустимо, – сказал он.
Государь Аджаннар очень боялся перестать уважать самого себя, подняв на Лала руку и наставив тому синяков – что ж, вот он и перестал. Лал добился того, что олицетворение справедливости, император Тарген Тау Тарсис окончательно взбесился. Вышел из себя. После того, как, государь взял Лала за шею, хорошенько потряс, оторвал от земли и, процедив сквозь зубы: “Кто я тебе? Да никто!” – вышвырнул его из своего шатра, отметины на шее и плечах Лала остались очень примечательные. Даже со следами ногтей и запекшейся кровью в одном месте. “Убирайся!” – крикнул государь ему вслед.
И Лал убрался. Взял первую попавшуюся лошадь и ускакал по свеженаведенному мосту на другую сторону Ияша. С таргской стороны задержать его не посмели, поразевали рты и дали уехать. Убить с саврской – не смогли.
– Я не женщина, – хрипло сказал Лал Амраю. – Я полковник армии Верхнего Мира Тай.
Генерал наклонился к князю и минуты две излагал тому в ухо какие-то свои мысли. Видимо, шептаться подобным образом здесь было принято.