Мне, например, набили уже оскомину цитаты или пересказы мысли М. Хайдеггера о том, что «алетейя» означает бытийное открытие сокрытости сущего. Как возьмешь работу, затрагивающую тот или иной аспект истины или истинности, так тут как тут «истина — это открытие сокрытого». «Переход сокрытого в несокрытое — истина»>{50}. Мысль Хайдеггера стала ходячей и тиражируемой на всякие лады многими. Будто забыли, что можно порой поразмышлять и самому.
Не из желания перечить признанному великим философу, хотя, на мой взгляд, величие сильно преувеличено в силу созвучия творчества исторической конъюнктуре. Основная заслуга Хайдеггера разве что в том, как он с невиданным упорством навязывает своим творчеством отказ от устоявшихся за 2,5 тысячи лет категорий философии. Добивается подмены их словечками из бытового языка, досочиняя для них заумное и мудреное содержание. Надо признать, что преуспел. Причина этого успеха — тема отдельного серьезного разговора. Возможно, он и величина в экзистенциализме, персонализме, герменевтике и пр., возможно, во мне говорит материал ист-диалектик и рационалист, но, на мой взгляд, названные выше течения внесли в понимание человека и мира, в котором мы живем, лишь путаницу и тревогу>{51}. «Сегодня герменевтика уже не вызывает прежнего энтузиазма и розовых надежд»>{52}. И не только герменевтика, а все то направление, которое восходит корнями к Шопенгауэру. Какая скука — изучать Ницше. Читать — еще ничего, есть интересные афоризмы, но изучать — тоска: сплошные интерпретации. Возникло историческое недоразумение. Для этого направления следовало бы придумать какое-то свое название, оставив название «философия» за старой философией, которая есть «мировоззрение в понятиях». Понятия иррационального течения, хотя и тоже понятия, но совершенно иного характера. Отсутствие ясной и понятной межи приводит к путанице, обидам и оскорблениям.
Так случилось и с категорией «истина». Предлагаемая пародия вовсе не против хороших работ иррациональных философских школ, а против поверхностного подражательства.
Не составляет никакого труда импровизировать на манер, например, Хайдеггера. И никакой философии, полагаю, в этом нет. Вот сюжет а ля Хайдеггер на тему истины. Для усиления юмора сделаем предельно просто — «Хайдеггер наоборот».
Для большей понятности будем пользоваться «философским языком» Хайдеггера, вкладывая в термины, разумеется, собственный смысл.
* * *
Итак, на наш взгляд, истина есть переход открытого в со-крытое. Не надо быть особенно большим знатоком мертвых языков и специалистом по герменевтике, чтобы понять, что «алетейя» расшифровывается как отрицание («а» — не) Леты — реки забвения. «Алетейя» — это «не-Лета». Алетейя то, что не может кануть, отдаться забвению, мучается от того, что не может сокрыться. То, что не сокрыто, не истинно. Истинно то, чему удается перейти этот барьер «а», и кануть в Лету, утонуть в пучине забвения. Но забвение и беспамятство не одно и то же. Гениальная интуиция античного языка и античных мыслителей в том, что они уловили сущность бытия истины как сокрытости. А сокрытое не очевидно, оно требует рефлексии, т. е. философствования. Не случайно философия во все века определялась не только как мировоззрение в понятиях, но и как поиск Истины. Философ должен сокрыться, спрятаться от посторонних и нескромных взглядов, он должен укрыться своим одиночеством и молчанием от шума суетливого говорения. Философское дело, как известно, не терпит суеты. В толкотне трудно найти истину. Философствование не только приближает к постижению истины, оно есть само сотворение истины бытия путем сокрытия его сущности. Философствующий сокрывает то, что без него — без философствующего — бессильно кануть в Лету, что мучается от этой беспомощности, зовет философствовать. Философия — это зов мироздания сокрыть истину, т. е. помочь сущности бытия упасть в воды Леты, достичь наслаждения забвения. Философствование и есть купание в Лете, наслаждение сокрытостью, превращение холодного, одинокого, беспомощного мира в сокрытый теплый райский уголок.