А потом она подумала, что врать несравнимо проще. И даже трусливо решила, что «вот пусть Лазуркин и рассказывает». И поймала себя на том, что плачет. И в очередной раз напомнила себе, что она взрослый человек. И что она сейчас пойдет и сама, своими собственными словами, разрушит свои отношения с дочкой. Потому что она сама в свои пятнадцать никогда бы в жизни маму не поняла и не простила.
Говорить она начала сразу, с порога, не разуваясь, чтобы не расплескать решимость.
Да, она не знает, кто Аринин отец. Не стала выяснять. Да, раньше она врала, что папа умер, когда Арина была совсем маленькая. И фото показывала совсем постороннего человека. Да, это неправильно. Но с другой стороны, она никогда не рассказала бы правду, если бы не угроза шантажа.
Арина не кричала и не плакала. Она выслушала молча. А потом сказала:
– То есть вот почему домой никого не приводи, дверь держи открытой… Ты боишься, что я такая же…
Жанна дернулась, как от пощечины. Но кивнула.
– Я поставлю замок на дверь своей комнаты, – сказала Арина.
Жанна кивнула еще раз. Она на все была согласна. Если требует замок, значит, будет жить дома. С ней. А если так, значит, все еще можно исправить.
И когда в квартиру позвонили, Жанна открывала с твердой решимостью набить Лазуркину его гладкую физиономию – без всякого страха разоблачения.
На пороге стоял статный седовласый красавец, груженный пакетами.
– Извини, – улыбнулся он, – я потерял твой телефон.
Жанна так и застыла с раскрытым ртом. Арина, которая выглянула на звонок, подозрительно спросила:
– Это кто?
– Папа, – отозвалась Жанна, не отрывая взгляда от белозубой улыбки мужчины.
– Мой папа? – изумилась Арина.
– Мой. А твой дедушка.
– Это Арина? – в свою очередь изумился гость. – Ого, какая ты… взрослая!
* * *
Дедушка довольно смутно представлял себе возраст внучки. В его воображении это была маленькая девочка. Поэтому подарки он привез… запоздалые. Розовое платьице на второклассницу, куклу Барби с шикарным домиком и так далее. Арину заинтересовала только мудреная карточная игра.
– О! Я думал, тебе на вырост, но тебе как раз!
– А она на английском? – Арина вертела в руках коробку.
– Ну да, – пожал плечами дедушка, – а ты что, не знаешь его?
– Папа, но как… откуда… – Жанна не могла найти слов.
– Театру пятьдесят лет. Не слышала? Там юбилей, все готовятся. Совсем не следишь?
– Совсем, – сказала Жанна.
И заплакала.
Потом уже они сидели на полу и Жанна показывала Арине старые афиши. Она их сняла со стен во время ремонта, но выкинуть не смогла.
– Вот эта лучшая, – сказала Арина.