— Халк! — хныча, позвала я громилу — последнюю надежду на моё спасение, но эта скотина даже от двери не отлепился, предпочитая её подпирать собой сложив руки на груди, вместо того чтобы меня спасать. — Халк… — повторила я, всхлипывая.
Никакой реакции, спасать меня монстр не желал, хотя даже у оглянувшегося на него волка на секунду возникли сомнения в их дружественности. Ах, ты, скотина! Так ты, значит, со мной?
Я опустилась у стены на колени, подняв левой рукой шкуры до уровня глаз, правой принялась шарить под ними. Я искала нож и очень боялась, что его там не будет: вдруг Халк нашёл и вытащил, специально готовился к этому дню. Что я ему только сделала? Неужели спасал, чтобы только потом отдать этой огромной зверюге? Священный он, что ли, волк этот? Недаром он пытается мне в глаза заглянуть. Ага, щас! Я взгляну, а ты тут же на меня и накинешься. Фигушки! Наслушалась в деревне про такое!
Нож, который я, наконец-то, выудила из-под шкур, придал мне уверенности. Чуть опустила шкуры, показывая этому людоеду, что так просто не дамся. Ну, и что, что трясусь, как осиновый лист: пырну так, что мало не покажется. Уж как с этим обращаться я знаю, не только в кино смотрела, мне Кирпич — мой охранник показал, как надо. Что заволновались? То-то же!
А эти двое и, правда, заволновались, когда увидели у меня нож: волк остановился, оглянулся на монстрилу, а тот, отлепившись от двери что-то грозно рявкнул. И без перевода было понятно, о чём он. Но не дождёшься, дитя девяностых без боя не сдастся! Чёрт, вы меня просто так жрать будете?! Если вам девичьи слёзы не по чём, то тогда перо под ребро лучше научит.
Только чего-то всё равно мне страшно. Вспотела, вся и слёзы не перестают литься, совсем плохо вижу. Что ж ты за изверг, а я тебе ведь поверила, спала рядом. Скотина!
Внезапно нож в руке сильно завибрировал: Халк определённо пытался у меня его вырвать своей дурацкой магией. Если бы я не была тогда в опасности, то наверняка уже стояла бы перед волчарой безоружной, но когда в двух шагах от тебя серая клыкастая масса в одной холке доходящая тебе до груди, любой будет держаться за нож с тройным усилием. Вот и я держалась, ревела, рычала, но из рук не выпустила, в то время как животное с каким-то особым интересом предпочитало наблюдать за нами, усевшись задом прямо на ещё вчера вымытый мною пол. Издевается сволочь!
Дальше больше, он повернул морду в сторону Халка и с этаким пренебрежением посмотрел. Выглядело так, будто бы бороться со мной выше их достоинства, что я презренная букашка, которая должна быть рада стать блюдом на его столе.