– Пойду поговорю с ней, – предложила я.
Я спустилась в помещение для слуг и заглядывала в каждую полуоткрытую комнату, пока наконец не отыскала ее. Она сидела на кровати, скрестив ноги, и смотрела на свои ногти. Я взглянула на грязный бетонный пол, на потрескавшиеся стены. Эта комната могла стать и моей.
– Нам надо поговорить, – произнесла я.
– Не сейчас, – прошептала она, не поднимая глаз. – Джавад и его отец уезжают сегодня вечером. Давай встретимся с Билалом в библиотеке, когда все уснут.
Набила и Билал уже ждали меня в библиотеке, когда мне удалось выскользнуть из покоев Насрин Баджи. В комнате было темно, светила только маленькая настольная лампа.
Когда я закрыла за собой дверь, Набила подошла к окну и взяла маленький керамический горшочек, стоявший на подоконнике. Она сунула палец в землю и вытащила ключ.
– Набила, зря ты это придумала, – проговорил Билал.
– Я должна знать, – ответила девушка. Она повернулась и протянула мне ключ. – Пожалуйста. Мне нужна твоя помощь. Там у него записаны все должники. – Она указала на шкафы. – Все, что каждый должен ему, можно найти в этих шкафах. Ты можешь отыскать там Латифа? Бабар Латиф.
– Думаешь, он тоже занял у Джавада денег?
– Скорее всего, – кивнула девушка.
– Набила… – Билал вздохнул.
– Знаю, – ответила она, – но я обязана это выяснить.
Я повернула ключ в первом серебристом шкафу и стала перебирать папки. Наконец я нашла нужное имя.
– Есть. – Я вытащила папку и показала Набиле.
– Что там написано? – спросила девушка. По ее щеке скатилась слеза, и Билал обнял ее.
– Он занял немного денег. – Я просмотрела рукописные заметки. – Карточный долг. Кредит на мотоцикл. Эти записи прекратились четыре или пять месяцев назад.
– Логично, он ведь и умер пять месяцев назад.
– О, Набила, – проговорила я, опустив папку. – Он был твоим родственником?
– Это мой кузен. Он был единственным, кто не забыл меня, кто справлялся обо мне. Он был самым добрым человеком, которого я знала. Его тело нашли в поле неподалеку отсюда. Тем утром он как раз приходил меня навестить. – Голос Набилы надломился. – По крайней мере, теперь я знаю, что случилось.
– Мне так жаль, Набила…
Ее лицо сморщилось, тело сотрясалось от рыданий. Набила не оттолкнула меня, когда я обняла ее.
– Зачем тебе понадобилось это выяснять? – Билал пнул шкаф. – Я же говорил: не надо. Ты сама причиняешь себе боль, притом без всякой причины. То, что ты узнала, ничего не меняет. Слова – это просто слова! Ничего не изменится. Да, эта семья была такой могущественной, что, видимо, не имело смысла бороться с ними. Но…