Волшебство, казалось, длилось вечно, но в какой-то момент Никита отстранился. Поцеловав меня в щеку, висок, лоб, он замер, тяжело дыша.
– Если бы я знал… – прошептал тихо.
– Что? – Я затрепыхалась в его объятиях, освобождаясь. – Что случилось?
– Если бы знал! – повторил он, качая головой и поглаживая мои губы подушечкой большого пальца. – Я бы лично положил под Селиванова Айвазову и сказал: “Спите! Мы вам не запрещаем”.
Я непонимающе захлопала глазами.
– Ты ведь на себя в последний дни не похожа была, – улыбнувшись, объяснил Никита. – А теперь, увидев этих гаденышей вместе, расслабилась, наконец. Что это было? Чувство вины перед ботаником?
Мне стало стыдно.
Не думала, что Данилов может так чутко понимать разницу между мной настоящей и притворством. По крайней мере, до этого он мне не показал ни разу, что что-то идет не так.
– Прости, – я чуть пожала плечами, – это… это, скорее, страх. Я в отношения с Вовой нырнула с головой, и вот что вышло. Теперь же, толком их не завершив, стала встречаться с тобой. Представляю, что бы сказала моя мама…
– Она сказала бы: “Слава богу, тебя Данилов отвлек от этого негодяя Селиванова!”. Так и сказала бы. Вот ручаюсь. Ну, разумеется, сначала я бы с ней поговорил, подробно рассказав, как спасал тебя от депрессий, как сблизило нас предательство этих двоих…
– Мама не устояла бы, – согласилась я, – тут не поспоришь.
– Вот и славно. – Никита снова прижал меня к себе, упираясь подбородком в мою макушку. – Тогда давай оставим на этом тему твоего бывшего? Посмотрим кино, а потом поужинаем дома?
– Да…
Глава 25
Кино закончилось заунывным подвыванием кого-то из зрителей. Журналисты тоже недовольно переговаривались, стоя с кислыми лицами. Я с ужасом подумала, что где-то здесь, в зале, может быть тот, кто имел непосредственное участие в съемках. Как же это неприятно, когда твой труд недооценивают и так ярко, эмоционально высказываются при всех…
– Лажа полная, – постановил тем временем Данилов, поднимаясь. – Могли бы и покруче сделать с таким-то бюджетом.
– А мне понравилось, – сказала нарочито громко. – По-моему, прекрасный фильм.
– Да? – Никита засмеялся. – Думаешь, отобьет цифру с девятью нулями?
Я округлила глаза.
– Угу. – Он потянул меня за собой. – Вот и я ждал чего-то более крутого от такой суммы. И вообще…
– Вероничка!
Голос Вовы ввинтился мне в голову, вызывая самые неприятные ощущения и заставляя поморщиться. С опаской посмотрев на Никиту, я увидела на его лице ухмылку и постаралась убрать подальше плохое предчувствие.
– Привет, – повернувшись, уставилась на Селиванова, с затаенным ужасом ожидая, что сейчас вот-вот чувства всколыхнуться вновь, и я буду мучиться от неразберихи в душе…