Эмили обиделась. Вскочила, фыркнула что-то, вильнула красивой попой и ушла читать книгу в дальний угол, сказав на прощание лишь:
– Так что же она сама не пришла?
Печально проводив девушку взглядом, я присел напротив тележки и с тоской посмотрел на некогда белое белье. И как с этим показаться в квартире? Что там Ника про тупые ножницы говорила?
С другой стороны, совращать ее в этом ужасе я не собираюсь, да и лишать будущее такого генофонда, как мой, из-за пары труселей она просто не решится.
В общем, еще раз подцепив девичьи трусики и прокрутив их на пальце, я отправился сушить все это сомнительное удовольствие, включая свои вещи.
В квартиру возвращался как на казнь, мысленно вспоминая все поговорки на тему, что благими намерениями вымощена дорога в ад, а хорошее дело помощью не назовут.
Тихо, как мышь, приоткрыл дверь, поставил пакет с чистыми, но креативно-цветными вещами на пол и присел на тахту около входа расшнуровывать гриндерсы.
Именно в этот момент в дверях своей комнаты нарисовалась мрачная, как грозовая туча, Ника.
– Явился, – скрестив руки на груди, заявила соседушка.
– Слушай, Ник, смотрю я на тебя и вижу свое женатое будущее. Только скалки не хватает, ей-богу!
– Данилов… – устало вздохнула Громова, с нажимом помассировав виски. – Скажи мне честно, зачем ты спер мое грязное нижнее белье?!
– Ну, во-первых, не спер, а благородно отнес в прачечную, где преодолел барьер собственного невежества и постирал-таки шмотки. А во-вторых, чисто технически, там было не только белье!
– Шут, – посверлив меня взглядом, припечатала Ника, а после внезапно шагнула вперед, схватила пакет с вещами и ушла в свою комнату. – Но все равно спасибо.
– Стой, – всполошился я, пытаясь кинуться за ней вслед, но из-за заминки с обувью этого не получилось сделать сразу.
Так что в комнате я оказался после трагической развязки. Ника уже высыпала вещи из пакета на кровать. Сверху, наглядным свидетельством моей криворукости, лежали некогда белые девичьи трусики.
Вот же… блин!
/Вероника/
Я искренне считала, что хуже этот день стать не сможет чисто физически. Ну сами посудите, весь кошмар, который мог, уже случился!
Но как оказалось, я недооценила Данилова.
Полностью разрушив моральное состояние, он решил оторваться еще и на физической стороне моего бытия.
Отметился, так сказать. Разными цветами и серыми разводами!
– Что это такое?! – свистящим шепотом спросила я, ткнув на гору вещей. Беглая оценка ущерба показала, что теперь все белое белье больше не станет таковым даже если прокипятить его в белизне, а остальные мои вещи приобрели тот самый неповторимый грязно-цветной оттенок, который бывает, если некоторые тупые личности помещают в один барабан белое и цветное.