Клюшка бежала и непрерывно оглядывалась, проверяла — иду ли я следом. Она не верила своему счастью! Клюшка обожает дальние прогулки, но я не часто ее балую и обычно не беру ее с собой. Дело в том, что с ней всегда случаются разные неприятности: или она выгонит из норы ежа и наколет себе нос об его иглы, или свалится в какую-нибудь яму, из которой мне приходится ее вытаскивать, или ввяжется в драку с охотничьей собакой в лесу и, конечно, получит хорошую трепку. Какой-то четвероногий Епиходов, тридцать три собачьих несчастья!
Обычно я оставляю ее дома, и Клюшка долго скулит и жалобно воет, изнывая от обиды и огорчения. Но на этот раз я взял ее с собой, и собачонка всем своим существом от кончика уха (того, что торчком) до кончика хвоста (того, что бубликом) выражала почтительную благодарность своему хозяину за оказанную ей милость.
Мы благополучно дошли с Клюшкой до Гремянки, я выбрал на берегу подходящее местечко, с замиранием сердца сделал первый заброс — и течение понесло леску с моей «мушкой» навстречу предполагаемым хариусам. Второй заброс, третий, четвертый… Ах, какое это было изумительное летнее утро! Ворочая камни, несется, хохоча во все свое речное горло, неутомимая Гремянка, на противоположном высоком берегу чуть качаются под легким ветерком четкие вершины сосен и зеленые конусы сосредоточенно молчаливых елок, смолистый воздух так чист и так вкусен, что, кажется, ты не дышишь им, а пьешь его и пьешь, пьянея от дивной свежести, и никак не можешь напиться! Но главным было не покидавшее меня в то волшебное утро чувство слепой уверенности в том, что вот-вот сейчас, сию минуту в реке появятся хариусы!
И, действительно, они появились! В воде сверкнула серебряная живая молния, вторая, третья!.. Хариусы!
Прячась в тени от куста, напряженной до боли рукой осторожно делаю заброс, веду леску с «мушкой» им навстречу. Давайте, милые мои, хватайте! И вдруг раздается отчаянный Клюшкин не то визг, не то лай, и я чувствую, как моя собачонка тычется мне в ноги, словно хочет спрятаться.
Не отрывая взгляда от лески, делаю лягательное движение правой ногой и отбрасываю от себя проклятую Клюшку. Но она снова не то визжит, не то лает и снова тычется в мои ноги. Оборачиваюсь и — о боги! — вижу в пятидесяти шагах от себя, не больше, здоровенного медведя. Опершись одной передней лапой на пень, вторую держа на весу, зверь внимательно смотрит на меня, словно ждет — поймает хариуса этот чудак в шляпе или не поймает?
Я чувствую, как моя рыжая борода от неожиданности и от страха встает дыбом, и… роняю в воду удочку! Недовольно рявкнув, словно выругавшись, медведь, тяжело переваливаясь, не спеша скрывается в лесу. Это происходит в одно мгновение!