На площадке вокруг копра толпился народ. Казалось, весь поселок собрался на участке Осокина. В стороне я заметил две черные «Волги» и несколько «газиков», — значит, прибыло и руководство комбината. Надвижка первого копра на первый ствол первого рудника в Светлом была большим событием для всего города, для всего комбината. Оно означало, что через несколько месяцев пойдет на-гора руда. Не образцы для анализов и пробных плавок, не сувениры для почетных гостей, не предмет гордости и не аргумент в спорах — пойдет большая промышленная руда.
На мою долю выпало подогревать на костре банки с солидолом, которого, по расчетам Вадима, понадобится килограммов двести — двести пятьдесят, если не больше, и подавать их по первому сигналу.
— Внимание! Всем покинуть зону запрета! — разнесся по площадке усиленный мегафоном голос Вадима. — Приготовиться машинистам кранов и основной лебедке! Следить за сигналом!
Он стоял на пригорке, в черном овчинном полушубке, с заиндевевшими бровями и ресницами, с белым от инея воротником. На него были устремлены десятки глаз. Разом, словно и им было скомандовано, взгляды перешли на копер. Заурчала основная лебедка, потом еще две и еще, заворочались башенные краны, залязгало железо, и у одного из кранов, я хорошо это видел, медленно начали отрываться от рельсов зубчатые толстые колеса.
— Солидо-ол! — сквозь грохот донеслось до меня, и, выхватив из костра горячую банку, от которой сразу же задымились ватные рукавицы, я побежал на голос.
— Солидо-ол! Солидо-о-ол!
Я швырнул банку к подножию копра и побежал обратно. Четко и ясно, как выстрел, заглушив на секунду все звуки, стегнул по стальному пролету копра лопнувший стальной трос. Сталь о сталь ударилась так, что остов копра загудел, как камертон. Чудом удерживая три горячие, пыхтящие, вонючие банки, я побежал к копру. Замахали флажками сигнальщики, смолкли лебедки, все стихло. Я остановился и перевел дыхание.
— Давай, давай, чего встал! — крикнул было Витаха, но, оглянувшись на сигнальщиков, махнул рукой. — Ну и рожа у тебя!
— Думаешь, твоя чище? — огрызнулся я. — Кому солидол?
— Брось его, — лениво сказал кто-то из монтажников, посмотрел на копер и добавил: — Не идет, гад.
Копер не шел, он даже не шелохнулся. У его подножия пластами лежал вмиг похолодевший солидол. До выхода рудничного ствола его отделяли те же двадцать метров, ни на миллиметр меньше, двадцать метров стальных, дорого стоивших нам плит, с любовью и тщательностью уложенных в прошлую смену.
— Трос заменили? — спросил подошедший Вадим.
— Меняют.