— Не было у тебя, по-моему, этого проклятого омутка!
— Вырыл. Ключик у меня бил. Ма-аленький. А теперь целый бассейн. Хочу рыбу развести.
После обеда за бутылкой «Московской», которую мы распивали пополам с горячим и сладким чаем, Михаил Кузьмич рассказывал деревенские новости.
Катерина и Слава поженились, ездили в Вологду, к родителям инженера, а те, в свою очередь, приезжали сюда, на свадьбу. Хорошие люди, простые. Яшка Шамахов одно время вовсю ухлестывал за новой учительшей Сашенькой, а потом приехала в качуринскую больницу фельдшерица, беленькая, кудрявенькая, ничего не скажешь, красивая девка, он и отошел от учительши, повадился бегать в Качурино. Учительша, говорят, чуть с горя не повесилась. Такой обормот Яшка-то. Ульяна сладить с ним не может. Отступилась. Да что там! Разве разберешься в чужих делах? Молодой парень, вот и гуляет, балует. Олюха Звонарева родила двойню, оба мальчика, да такие здоровущие, вся деревня сбегалась смотреть. Петенька с радости две недели пьянствовал. Олюху не узнать. Откуда что взялось! И верно, красивая стала, на Петеньку не шумит, лаской да уваженьем берет. У Степана Гавриловича опять прибавление, и опять дочка. Но он не унывает. Иван Дмитриевич жив-здоров, уехал в район. Он теперь все дни там пропадает. Пришла разнарядка по осушению болот, так добивается, чтобы болота на территории колхоза «Красные Острова» осушили в первую очередь.
А конюх дед Келься умер. Недавно умер. Весной. Жалко старика. Да что сделаешь? На похороны приезжали его сыновья. Привезли они много вина, закуски разной мудреной, в красивых банках, всего понавезли. Поминки были знатные. Плакали они, горевали по отцу, но никто их не жалел. А банками и по сю пору ребятишки на поскотине играют.
Вот и все новости.