По эту сторону стены все уже было кончено. Трупы убитых еще лежали неубранными, но люди уже уплотнили строй и контролировали периметр, а стрельцы заняли свои места и принялись за свою работу. Я поднялся к ним. То, что я увидел, не могло меня не порадовать. Сверкая доспехами, за спиной монголов разворачивалась грозная конная лава. Вот пустили коней вскачь. Вот ударили копьями, вот прижали оставшихся к стене, рубят саблями, подавляя остатки организованного сопротивления. Стрельцы со стен помогли добивать тех немногих, кто еще пытался сопротивляться, а сзади легкая конница со свистом гонялась и рубила последних бегающих в поисках спасения и не находивших его людей. Закончили быстро. На снегу остались лежать не меньше пяти сотен тел. Вырубили бы всех (в этой войне пленные мне ни к чему, а до Женевских конвенций было еще ой как далеко) но на этот раз был приказ взять живыми молодых и хорошо вооруженных монголов. Шестерых таких уже «упаковали» и, кого из них гнали, а кого везли, перекинув через седла, к воротам. Еще один монгол сам бежал за ними что-то крича и о чем-то умоляя. Его почему-то не убивали. Ко мне подскакал Бельский, еще разгоряченный боем и с трудом сдерживающий своего коня.
— Извини, Михайло Иванович. Мирко вчера снизу укрепил ворота подпорками, а поперечные бревна, служащие запорами, снял. Хотел как лучше, чтобы утром быстрее и без шума ворота открыть. А тут вечером-то оттаяло, а ночью приморозило, они и вмерзли. Пока поняли в чем дело, пока их вышибли… вот и припозднились немного.
Кавалеристы, уже не спеша и даже как-то деловито, добивали раненых. Безвозвратных потерь среди них видно не было, но раненые были. Кого-то перевязывали прямо здесь же, кого-то повезли в седлах, поддерживая с боков. А кое-кто, смотрю, уже и трофеями занялся.
— Слушай, Марцин. Разборки потом. Трофеи тоже потом. Уводи всех людей за стену. Пленных в баню и поставь караул из легкораненых. Лошадей — коноводам. Всех остальных — на главную стену. Пусть немного стрельцам помогут. Пусть каждый расстреляет по тулу. Затем, как договаривались, посадишь снова всех на лошадей и — к восточным воротам. Вылазку сделаем. Я там буду тебя ждать.
— А как здесь?
— Дальше здесь и без вас разберутся. И вот еще что. Возьми стрелы вот из того монгола.
— Он еще дышит.
— Почему «еще дышит»?
— Живучий, гад.
— Я не это спрашиваю. Мне что, еще и тебя учить? Добей и вырежи. Мне стрелы эти целыми нужны. Потом передашь. Жду тебя у восточных ворот.
Я подозвал Суздальца:
— Помоги Яну заново здесь организовать оборону и возвращайся к своим. Нехорошо, что меченосцы остались без командира. Раненых — к Матрене. Убитых, чтоб не мешали — вон к тому дереву, а монголов пусть выкинут за частокол. Больше, думаю, сегодня здесь не полезут, но, если что накажи, чтобы знали, что делать.