— Ладно, забей, — только произнёс я, как Гаврила со всего маху попытался воткнуть удочку в адамантовый пол, пол это пережил, а вот удочка нет, при этом разлетевшись в дребезги, а обломанным концом воткнувшись Гавриле в руку, причём проткнув её вдоль сантиметров на десять, пройдя от кисти вдоль руки и выйдя из запястья.
— У-у-у-у-у… Хазяина, помогай! Рука ай боли! — Здоровенный детина зажал руку, и прыгал на носочках, как поранившийся ребёнок. Я совсем не учёл прямолинейности неандертальца и непонимание современного сленга, который для него был совершенно чужд.
— Так, Гаврила замри и убери руку я посмотрю! — я убрал лапищу Гаврилы и осмотрел рану. Хорошего мало. Если учесть условия обитания — каюк Гавриле, но у нас есть очень сильное колдунство! Из-за дверей стали выходить интересующиеся шумом люди, которые с недоумением смотрели на прыгающего собрата.
— Теперь терпи! — я ухватил деревяшку за конец, торчащий со стороны ладони, и резким движением выдернул прут, в другую сторону тянуть было нельзя, так как другой конец расщепился.
Гаврило тихо застонал, и я услышал звук падения капель. Часть капель — это кровь, которая потекла из раны, а другие капли — это Гаврила не очень хорошо справился с болью и немного описался. Да уж. Задачка. А между тем кровь продолжала течь, скорее всего задет сосуд. Но хуже всего то, что под кожей явно просматривались застрявшие щепки. Надо с этим что-то делать.
— Граждане, попрошу всех вернуться в комнату, как закончим всё вам покажем! Бегом отсюда! — не хватало ещё, чтобы потом бубнили между собой о слабости Гаврилы, нужно его посинить, потом сам всё расскажет.
— Так, дружище, я понимаю, что больно, но нужно потерпеть ещё, так как иначе будет совсем плохо, — я достал ланцет, это самое острое, что у меня было, и аккуратно разрезал кожу на руке вдоль, чтобы можно было убрать остатки удочки. — Бледный Гаврила еле держался, но уже не писался от боли, а я отогнул кожу и аккуратно убрал щепки, которые смог найти, кровь сильно залила рану, и я ничего не мог больше увидеть. Единственный вариант — это пойти на алтарь, и там омыть руку.
— Пошли со мной, — и держа Гаврилу за повреждённую руку, я повёл его к алтарю.
Присев на алтарной плите, я притянул за собой Гаврилу. Не знаю, чего он больше боялся, своей раны на руке, или подойти к алтарю.
— Не бойся, я разрешаю, — Гаврила осторожно сел и протянул мне руку. Я ополоснул рану водой, и мне стало видно, где какие повреждения, и несколько мелких заноз. Их я выковырял с помощью шила.
— А теперь прикоснись к золотой руке, и попроси мальчика тебя исцелить, потом найдёшь душистые цветы и принесёшь ему, понял? — Гаврила аккуратно взял статую молодого меня за руку, и низким голосом попросил: