— Ты только не пыли раньше времени, — сказал полковник, — но настоящее дело было по твоему тестю. Он с земляками создал ОПГ внутри министерства и Московского УгРо. Сейчас идут аресты по городу.
— А подстанция и наркоманы? Ложное задание?
— Не ложное, но второстепенное, — объяснил Москвичов, — и как оказалось, довольно опасное. Но ты отлично справился с ним. Я думал, ты раньше провалишься. Оказалось, что ты умудрился сразу с двух сторон проколоться. С одной это по линии «семьи», кстати, отдельная благодарность за ценнейший материал из особняка Маркевич, а вторая — то, что тесть тебя сдал майору Семецкому. Мы не только раскрыли этих оборотней, но и уничтожили одним ударом.
— А Беляков он кто? — спросил Иван, — милиционер?
— Обычный водитель, — сказал Москвичов, — бывший инкассатор.
— А… — Иван хотел спросить про Сашку Линдера, но вдруг осекся, подумал, а если Линдеру не надо, чтобы о нем узнали в МУРе? С другой стороны, Беляков то знает! Вот пусть Беляков и докладывает о нем полковнику. Иван нашел продолжение реплики, — Вот почему он так хорошо знает оружие! А вы знали про ТТ?
— Беляков мне сообщил о твоей находке, спросил, когда отдать? Я пробил номер пистолета по базе и архиву, и выяснил, что никаких преступлений за ним не числится, разрешил оставить на всякий случай.
— Я отчет написал, — Иван достал с полки, где стоят банки под крупы, конверт.
— Ну, и молодец. — Полковник забрал отчет, не читая, спрятал в карман. — Даю тебе три дня отпуска.
— А потом? — У Ивана это заявление большого энтузиазма не вызвало. Ему вдруг стало не по себе. Нового задания он сейчас не выдержит.
— Будет и потом, отдышись сперва. — Полковник отстегнул крепления бронежилета. — Все — таки, твой тесть, бывший, редкостная сволочь. — Он положил бронежилет на стол и показал два попадания в грудь из «Макарова». — Не хотел я его убивать, но он же палить начал, хорошо, что его подручные не успели достать свои пистолеты. Да, кстати! — полковник сходил в комнату и принес бумагу, — вот твоя доверенность. Можешь аннулировать.
— Мама! — вспомнил Иван, — она же с ума сходит! Я позвоню?
— Звони, — разрешил полковник, — конечно, звони.
В комнате следователь, пристроив папку на колене, заполнял протокол осмотра места происшествия, а на носилки грузили труп подполковника и кто-то из оперов пошутил:
— Неси теперь этого борова! Поторопился полковник. Надо было сперва во двор вывести, там уже шлепнуть.
Ивану, несмотря на привитый медицинский цинизм, было совсем не смешно. Все — таки, чтобы этот человек ни говорил полчаса назад, в чем бы ни признавался, но больше года он был для Ивана самым близким родственником после родителей и даже на похоронах обещал заменить отца. Никак не укладывалось в голове двуличие тестя и Оксаны. Неужели, все рассказанное — правда? Сын не его, жена искусно притворялась и на самом деле его совсем и не любила? И все их поцелуи — обнимашки, ночные ласки, страсть — все это ложь и притворство?