В этот раз коллеги мягко намекали Маше, что пришла ее очередь брать шприц со смертельной дозой. Потому что все, кроме нее, это уже делали.
Клофелин, адельфан, азалептин… В уколах для тех, кто уже потерял сознание и не сможет проглотить. В уколах и для тех, кто не захочет. Но для детей дошкольного возраста лучше всего в таблетках: «Скушай витаминку». Те, кто постарше, догадаются — по выражению лица, по дрожанию рук медработника или санитарки. Взрослый тоже догадается, но, скорее всего, не откажется от легкой смерти.
Она понимала этих измученных «врачей-убийц». Знала, что дело не в извращенной круговой поруке. Просто кому охота прибавлять к своему грузу на сердце лишние тонны? Понимала, но ничего не могла поделать. Комуто из дружного коллектива медпункта придется испить эту чашу вместо нее. Чтобы не участвовать в том, что ей казалось казнью, она отправилась бы даже в пекло. Но сегодня у нее имелся прекрасный повод — вылазка на поверхность.
Как будто сама судьба подбросила ей этот шанс не брать грех на душу. Так уж вышло, что место назначения девушка знала как свои пять пальцев. Именно там она проходила практику всего год назад. Все лучше, чем давать ни в чем не повинному ребенку «последнее лекарство».
Возражений ее кандидатура не встретила. Маша была чуть ли не единственной женщиной в поверхностных звеньях, но к тому моменту успела хорошо себя зарекомендовать. Немаловажным было и то, что общее время ее пребывания в очаге пока не зашкаливало за пределы допустимого.
Даже подвергая подчиненных смертельной опасности, Демьянов не считал себя вправе отправлять их на верную гибель. Поэтому он строго следил за соблюдением режимов радиационной защиты. В местах, где от треска в наушниках прибора можно было оглохнуть, работы велись короткими сменами, так, чтобы никто не находился в опасной зоне более получаса. Командирами звеньев скрупулезно велись журналы облучения личного состава, куда дозиметристы заносили данные после каждой вылазки. Те, у кого суммарная доза за четыре дня превышала двести рентген, выбывали из состава этих подразделений практически бессрочно. Их можно было записывать в санитарные потери.
Увы, не уменьшались и потери боевые. Если в городской черте стало безлюдно, то пригороды просто кишели вооруженными формированиями. Естественно, незаконными. Как будто бывают другие? Так что у майора голова болела не только о продовольственной безопасности, но и об обороноспособности. Слишком лакомым кусочком были их закрома для бродячей швали.
С большим трудом он вытряс из генерала Прохорова расположение всех складов мобилизационного резерва в районе и теперь планировал обеспечить убежище боевым оружием в достаточном количестве. Того, что успели спустить вниз ракетчики, прежде чем проспект превратился в море огня, хватало только на взвод. Да и ассортимент подкачал — ни крупнокалиберного пулемета, ни гранатомета, ручных гранат очень мало, всего пара десятков.