Свой путь по темному небосводу совершала бесконечная вереница бездомных призраков. Мириады погибших без погребения, которых некому оплакивать. Никто не объяснит им, в чем состояла их вина и кто в безумной гордыне распорядился их судьбами. Бессильная ярость, дающая силы буре тысячелетия, — вот все, что у них осталось. Движение воздуха… Движение неприкаянных душ.
Они охотятся за ним. Ищут, чтобы забрать с собой. Но так ли уж велика разница между их жребием и тем, что вытянул он? Они никогда больше не увидят солнца. Никто не вспомнит о них и некому будет за них молиться. А разве этого нельзя сказать и о нем?
Когда Саша пришел в себя, над ним уже намело целый сугроб, похожий на скромный могильный холмик. Но он был жив, что только подтверждало его предположение. Похоже, в загробном мире не осталось свободных мест. Он, как всегда, опоздал.
Именно бури часто заставляли его сходить с выбранной им стези. В поисках укрытия Саше волей-неволей приходилось удаляться от железнодорожного полотна, но каждый раз, сворачивая к зданиям, темнеющим слева или справа, он боялся, что потеряет единственный ориентир — цепочку рельсов, которая как нить Ариадны соединяла его с родным городом.
Заблудиться было проще некуда. Данилов опасался доверять свою судьбу даже такому прежде надежному прибору, как компас. Стрелка этого дьявольского изобретения словно взбесилась. Она указывала туда, куда ей вздумается, но только не на север. Видимо, школьные данные безнадежно устарели и все карты придется переписывать заново.
Парень изо всех сил старался найти убежище как можно ближе к железнодорожной линии. Столбы служили единственными надежными указателями. Магнитный полюс Земли мог изменить свое положение, мог вообще перестать существовать, но они оставались на своих местах. Кроме тех, конечно, что повалило взрывом.
Отходить от железнодорожного полотна дальше, чем на двадцать метров, было самоубийством. Луч фонарика быстро таял в этой вязкой темноте, а за пределами освещенной зоны расстояние искажалось. Иногда Саше казалось, что до какого-то строения двадцать шагов, а на деле оказывалось вдвое больше.
Укрытия бывали разные. Это мог быть и свинарник, и сарай, и даже кузов грузовика. Но лучше всего, конечно, дом. Желательно одноэтажный и деревянный. Совершенно не годились для этой цели большие помещения — вокзалы, депо, склады и так далее. Температура в них не сильно отличалась от уличной, а ветер гулял свободно, как ему вздумается. Даже костер не разведешь. Да и не прогреешь такие хоромы. С таким же успехом можно спать под открытым небом.