Данилов передвинул переключатель на своем верном динамо-фонаре обратно в «экономичный» режим. Чтобы выбирать направление, этого света будет достаточно, а большего ему и не надо. Когда под тобой пропасть, то чем меньше видишь, тем дальше будешь.
— Так, дети, никогда не повторяйте этого, — пробормотал Александр, делая первый шаг. — Железнодорожные мосты не предназначены для пешеходов. Но если очень надо…
Лыжи он снял и повесил за спину. До противоположного берега было около километра или двух. Всего-навсего. Парень шагал быстро и вроде бы уверенно, хотя первым его побуждением было припасть к земле и ползти на четвереньках. Но Саша догадывался, что так он куда вернее лишится контроля над собой и потеряет равновесие.
А контроль был необходим. Парень до сих пор жил именно потому, что заставлял себя держаться на плаву. «Ужасные стрессы» прежней жизни теперь казались ему уморительными. Подумаешь, защита диплома или собеседование перед приемом на работу. Каждый день сейчас мог стоить месяца тогда.
Вот и теперь Александру хотелось ползти ужом, но он поднимал себя и, стиснув зубы, гнал вперед, как скотину на убой, как в атаку на пулеметы, загоняя ужас поглубже и стиснув зубы, чтоб не стучали, сбивая с ритма.
Несколько раз его валенки почти теряли сцепление с дорогой — мост, открытый всем ветрам, был хорошо очищен от снега. Саша держал равновесие, как опытный канатоходец. Сложно сказать, удалось бы это ему, будь на нем скользкие ботинки. Наверно, он тогда испытал бы недолгое, но захватывающее чувство полета. Дважды ему показалось, что под ногами что-то осыпается и трещит. Но он шел, чуть наклонившись вперед, светил и смотрел только прямо перед собой, запретив себе отводить глаза в сторону.
Переход показался Саше вечностью, хотя вряд ли длился больше двадцати минут. Но когда нет других ориентиров, кроме собственных шагов, тяжело отмахнуться от дежа вю и поверить, что не топчешься на месте, снова и снова проходя один и тот же участок пути, прокручивающийся под ногами, как лента эскалатора. Только на другом берегу парень позволил себе остановиться и присесть. Все его мышцы болели и подергивались — сказывалось напряжение. Но расслабляться было рано, он все еще находился слишком близко к опасной зоне. Для того чтобы устроить привал, надо было отойти от черты города хотя бы на пять километров. А это еще час пути. Потом он передохнет и только после еще одного такого отрезка будет искать место для ночлега.
Саша, наученный горьким опытом, больше не раскладывал свой спальный мешок где попало. Если вокруг не было капитальных построек, то он продолжал движение, пока не находил их, даже если валился с ног от усталости. Воспоминания о кошмаре, пережитом пару дней назад, когда он расположился на ночлег в погребе, а утром обнаружил, что его занесло, были еще свежи. Быть похороненным заживо — что может быть страшнее? Только участь ходячего трупа, которым он себя все чаще ощущал.