Все было готово, и в этот момент в дверь громко постучали.
— Кто там?
— Сергей Борисович, срочное дело.
Зашел Иван Шабалин, который — майор точно помнил — должен был нести дежурство на складе. Каким ветром его занесло сюда?
«У тебя должна быть очень веская причина. Если это очередная чушь, отправишься ты у меня наверх, ворота сторожить, — мстительно подумал Демьянов. — До самого утра».
Нет, он не был злопамятным. Просто за двадцать пять лет, прошедших после окончания военного училища, у него выработался своеобразный кофейный ритуал, отработанный до мелочей и не терпящий нарушения, как намаз у правоверного мусульманина. Даже в трудные годы безденежья он ему не изменял. Эти пять минут принадлежали только ему одному и не предполагали вмешательства посторонних.
Есть проверенная временем закономерность. Если у вас ответственная должность и вы должны находиться на связи, то можете быть уверены — вы понадобитесь в тот момент, когда это менее всего удобно. И чем беззащитней ваше состояние, тем серьезней будет оказия. Так что в туалет, ожидая важного сообщения, лучше не ходить.
— Сергей Борисович, ваше присутствие требуется, — сообщил Иван.
Вид у него был серьезный, даже встревоженный.
Вначале Демьянов хотел, чтоб в убежище утвердился наполовину неформальный стиль общения. Ему казалось, что всякие «разрешите доложить» и «так точно» будут ненужным позерством. Тем более что формально он оставался гражданским человеком. Раз уж они заперты здесь на неопределенный срок, думал майор, надо стать большим, нежели просто группой товарищей по несчастью. Пусть не семьей, но хотя бы чем-то вроде большой дружной деревни. Утопия, конечно, но лучше так, чем каждый за себя.
Увы, не вышло. Иерархия оказалась жизненной необходимостью. Он понял это интуитивно и, чтобы избежать разброда и шатания, надевал на себя маску сурового отца-командира, хотя иногда забывал это сделать.
— Как дети малые!.. Поконкретней, Ваня, — попросил он бойца. — На что я должен взглянуть? Труба потекла? Крысы на складе завелись?
— Именно крысы, Сергей Борисович. — Парень как-то странно улыбнулся. — Самые натуральные, только на двух ногах ходят.
Демьянов нахмурился. Он старался быть демократичным, но надо же знать меру! Лицам, «приближенным к особе императора», дозволялись некоторые вольности, но иногда они начинали забываться.
— Хихоньки для Маши оставь. — Майор был в курсе даже личной жизни подчиненных. — Докладывай по существу.
Через пять минут, отпустив своего ординарца с категорическим наказом не трепать языком, Сергей Борисович тяжело рухнул на шаткий стул. Нормального кресла в убежище до сих пор принести не сподобились. Еще с минуту Демьянов хранил молчание и смотрел прямо перед собой, мрачный как туча.