Каждый фигурант «дела Маслоу» был, по сути, революционером в своей сфере – в науке, в философии, политике, общественной деятельности, литературе. И понятно, что сложно представить себе революционера хотя бы без лёгкого налёта безумия, а потому биографические сведения о каждом из них, хочешь не хочешь, заставляют вспомнить о Чезаре Ломброзо…
Спиноза, например, умудрился вдрызг рассориться с родной еврейской общиной, был из неё изгнан и стал вечным скитальцем. Линкольн страдал тяжелейшей эндогенной депрессией и постоянно думал о самоубийстве. Уильям Джеймс, будучи поистине выдающимся учёным, впал на старости лет в мистицизм и активно участвовал в спиритических сеансах.
Младший сын Эйнштейна страдал шизофренией, да и вообще все в этом семействе были слегка не в себе. Так что, скорее всего, соответствующих генов и у автора теории относительности было предостаточно. Впрочем, безумцев, самоубийц и прочих отклонений в роду большинства гениев всегда хватает.
Но конфликтность и психические расстройства – это, как вы понимаете, далеко не полный перечень «особенностей» гениев.
Взять хотя бы самое начало философии и рассмотреть его с точки зрения наших трех базовых инстинктов. Поверьте, мы придём в ужас, глядя на то, что вытворяли эти лучшие из умов человечества, заложившие, между прочим, основы всей нашей с вами современной культуры.
Гераклит умер от удушья, когда «лечился», обмазавшись навозом (он был уверен, что это спасёт его от лихорадки). Сократ согласился на смертную казнь, хотя вполне мог её избежать. Перед этим, впрочем, он регулярно рисковал жизнью – так что удивляться его решению не стоит.
Платон вовлёкся в большую политику, консультировал тиранов и в результате загремел в рабство, из которого его потом с трудом выкупили. Зенон и вовсе участвовал в заговоре, а на допросе откусил себе язык и плюнул им в лицо уже другому тирану, чтобы не выдать соратников.
Что вытворял на афинской агоре Диоген, даже пересказывать неловко: мастурбировал при всём честном народе, плевался людям в лицо, задирался ко всем подряд, а встретив Александра Македонского, попросил его «не загораживать солнце». В общем, без чувства опасности был человек, а ещё и с абсолютной уверенностью в собственной непогрешимости.
Или вот Эпиктет, например. Это к вопросу о болевом пороге. Когда хозяин стал выкручивать ему ногу, философствующий раб спокойно сообщил ему: «Ты её сломаешь…» Предупреждение не подействовало. И когда нога, наконец, треснула, Эпиктет, сохраняя полное спокойствие, лишь пожал плечами: «Я же говорил, что сломаешь».