Однако же, очевидно, что наш мозг не был эволюционно приспособлен к математике. То есть, чтобы как-то запихнуть в него математику, мы должны были воспользоваться какими-то областями мозга (его серверами), которые способны делать что-то подобное.
Все мы с вами знаем, что такое числа, и, более того, можем увидеть, какое число «больше», а какое «меньше». Но как мы это делаем? Почему, например, 2-ка меньше 5-ти? На их написание затрачивается одинаковое количество краски…
Да, дело не в знаках, которые мы используем для обозначения чисел, а в том, что мы имеем в виду – нечто невидимое, – когда используем этот знак.
Как мозг может «понимать» такую сложную и, на самом-то деле, совершенно неочевидную абстракцию? Сейчас мы знаем, что он делает это ресурсами коры теменной доли мозга, которая отвечает за нашу ориентацию в пространстве.
При этом известно, что теменная доля входит в дефолт-систему мозга. Но зачем, если дефолт-система – это о людях, а теменная доля – за территорию, пространство вокруг и т. д.? Потому что другие люди создают наше «социальное пространство».
Вы чувствуете, например, что кто-то из людей, с которыми вы имеете дело, вам «ближе», а кто-то наоборот – «дальше». Но даже «близкий» человек может, как известно, «отдалиться», вы. можете ощутить между вами «границу», «преграду», «отчуждение».
При этом, одни люди составляют ваш «ближний» (или даже «внутренний» круг), хотя вы с ними и не «близки» психологически – таковы, например, многие наши родственники. Это ещё одна, и далеко не единственная, опция развёртки вашего внутреннего социального пространства.
Или вот, например, когда вы пытаетесь понять человека, вам иногда кажется, что вы пускаетесь в долгое путешествие – идёте, идёте и идёте, что-то разузнаёте, но он всё равно – словно «вдалеке», непонятен вам. Опять же пространственное ощущение.
Какой-то человек может показаться вам «огромным» за счёт своей харизмы – «глыба, махина человечище!». И, напротив, чьи-то поступки могут создать у вас ощущение, что человек вам попался «мелкий», «неглубокий», «поверхностный». То есть всё сплошь пространственные характеристики.
Русская литература очень любит образ «маленького человека». Что здесь имеется в виду? Карликовость? Генетическое заболевание? Нет, конечно. Какие-то люди воспринимаются нами как «маленькие» просто потому, что таков их социальный статус – они не обладают влиянием, вынуждены подчиняться всем правилам, идти на поводу у «сильных мира сего».
Само «социальное устройство мира» для нас пространственно: есть те, что «наверху», есть те, что «внизу», есть те, кто «сбоку» и «сбоку-припёку».