- Сарга-Са, - на последнем слоге голос выгнулся и превратился в рычание. Вместе с последним звуком человек извлек из полов своего балахона нож с волнистым черным лезвием и красным камнем в костяной рукояти. Клинок медленно начал подниматься вверх, а тем временем продолжила литься песнь. Мгновенно все смолкло, да так что я смог услышать биение собственного сердца, будто бы весь мир замер, чтобы предвестить то, что должно было случиться. Со свистом клинок устремился вниз и без каких-либо проблем вошёл в грудь лежащему воину, разрезая стальной нагрудник словно он был сделан из бумаги.
Крик, который вылетел из глотки человека, наверное, был слышен с той стороны Луны и его не смог заглушить даже ведрообразный шлем, который был на голове жертвы. Я с ужасом наблюдал за мучениями этого человека, пока его крик не медленно стихать. Захотелось отвернуться от этого страшного ритуала, но я словно заворожённый следил, как этот сектант с лёгкостью вскрывает грудную клетку, словно и нет на воине стального нагрудника. В голову почему-то пришла абсурдная мысль.
- Словно жук, - тихо прошептал я в пустоту. Слишком уж этот человек, лежащий возле ног безумца с кинжалом, был похож на мелкое насекомое, которое поймали соседские мальчишки и потихоньку отрываю ему крылышки. Ни капли не сожалея, что причиняют боль существу другого вида. Для них это простое развлечение. Право сильного.
Крик человека резко захлебнулся, черный нож был вырван из раны и вновь зазвучала речитативом непонятная тарабарщина. Когда он закончил, глаза его поднялись, и он уставился на меня. Что-то мне подсказывало, что он меня увидел. Наши глаза встретились. Я сглотнул вязкую слюну. Его глаза были полностью черные. Противоестественно черные. Не может ни у кого человека не быть видно белка. Голос разума попытался что-то сказать о линзах, но не могут они сделать такое. В глазах этого человека клубилась тьма - самое правильное словосочетание, которое я смог подобрать. Клубящаяся тьма, перемещающаяся из одной части глазницы в другую своими черными щупальцами. Не спеша продолжать свой ритуал, он смотрел точно мне в глаза. Не отрываясь и не моргая, будто бы смог увидеть. Было сложно не отводить глаз от этой притягивающий меня черноты, и я перестал сопротивляться, полностью перестав удерживать в сознании барьеры, подчинившись этому гипнотическому влечению
- Трасс де гридз, гроод? – человек в балахоне нарушил молчание первым, разрушив гипнотическую атмосферу и заставив меня превратится в скульптуру изо льда. Если у меня ещё раньше оставались сомнения на счёт того, куда он смотрит, то теперь они развеялись. Обращался он точно ко мне. Больше не к кому. Я единственное живое существо, которое ещё твёрдо стоит на ногах и может связно мыслить. Больше никого вокруг нет, если не считать всех тех, кто сейчас стоит на остановке. Вот только они не могут видеть того, то происходит вокруг.