«Женись хоть на попе и работнике его Балде…»
Это благословение пришло Валентине полтора месяца тому назад, из Челябинской области.
Странное ощущение возникло у Фролова от выстреливших в него цитат. С одной стороны, он Корякину, как это ни странно, сочувствовал. Он понимал, как должно быть погано мужику, если с женой у него не заладилось и пришлось рвануть с югов на север… С другой же стороны, он его осуждал за это его «насосала до восемнадцати лет». Это нехорошо. Не по-мужски… С третьей же стороны, вызывала недоумение Валентина, которая будто бы продолжала к Корякину вязаться, а это уже не по-женски… Была и четвертая сторона, жалость… К ним обоим… Дурачок ты, дурачок, Корякин, до сих пор небось лаешься, а она уже в могиле… Эх, Валентина, Валентина… Что ж у тебя за судьба такая, незадачливая… Неумеха ты неумеха… Тридцать с лишним лет прожила, а печку топить не научилась. В общем, много разного было в душе у Фролова. Поэтому он решил чуток подождать с письмом, чтобы написать точные слова.
Девочка же постепенно привыкала. Называла его «дядя Хлор», а он уже стеснялся ее поправить. Ходили они вместе в магазин, девочка становилась в очередь, а он шел в кассу. Сводил ее на мультяшки, на обратной дороге зашли в редакцию. Парень на договоре, который заменял Фролова, как раз в этот день допустил ляп, и редактора вызвали в обком для объяснений. Знатного на всю область токаря он в подписи назвал механизатором и дал ему фамилию недавно только умершего инструктора обкома. Парень показывал Фролову, как это получилось. Просто все данные у него были на одной страничке блокнота. И на токаря, и на механизатора, и на инструктора, которого он переснимал с личного дела для некролога.
– Разве ж всех упомнишь? - сокрушался парень.
Фролов показал свою систему, безошибочную систему, в которой фиксируется и день, и час, и случай, по которому идет съемка, и номер пленки и кадра и - никогда-никогда! - на страничке блокнота нет больше одной фамилии.
– Выгонят? - спрашивал парень.
– Скорей всего, - честно ответил Фролов. - Когда путаница с покойником - это последний случай…
Вернулся редактор. Подписал приказ об увольнении, а Фролову сказал:
– Отзываю из отпуска. - Увидел девочку: - Дочка?
Он был у них придурошный, их редактор. Работал недавно и ничего запомнить не мог. Ни про людей, ни про работу. В основном он боялся. И еще он злился, что люди этого не понимают и каждый норовит подвести его под монастырь. Сейчас он злился на Фролова, которому приспичило идти в отпуск в такое ответственное время, и достойную замену себе обеспечить не удосужился. И вообще - таскает на работу ребенка?!