– Я - Корякин, - сказал Корякин.
– Вижу, - ответил Фролов, имеющий профессиональную память на лица, и он хорошо помнил фотку шесть на девять. - Входи!
– Кто там, дядя Хлор? - спросила Оля.
Оба мужика принципиально уставились друг на друга. Решительный момент, многое от него зависело.
– Спи! - сказал Фролов, закрывая в комнату дверь. - Это ко мне по делу. - И повернулся к Корякину: - Проходи на кухню, пальто и чемодан положи тут… - Он указал на место у порога.
Они вошли на кухню и сели на табуретки. И молчали. Фролов понял, что раз Корякин тут, то ничего хорошего в этом нет… Корякин же, хоть и знал, сколько лет дочери, все-таки представлял себе что-то такое уакающее, а тут услышал совсем, можно сказать, взрослый голос. Если, конечно, это его дочь…
– Она? - уточнил он.
Фролов кивнул.
– Разбудил, - огорченно сказал Корякин. - Но терпения не было…
– Понимаю, - ответил Фролов. Еще бы он не понимал человека, бегущего ночью к Олечке. - Значит, какой твой будет ответ? - спросил он, чувствуя, что смерть его близка. - Она воспалением легких болела, ее нельзя в другой климат…
– Ты мне мозги не пудрь! - вспылил сразу Корякин. - Климат мы ей сделаем какой надо…
– Это в каком же смысле?
– В том самом! Где ей надо, там и будем жить… Я птица вольная…
– Ты ж ее ни разу не видел, - печально сказал Фролов.
Корякин не любил, когда его били по больному.
– Не означает, - отрезал Корякин. - Мое дитё. А дите стояло в дверях, в длинной рубашке, с распущенными волосами, в больших фроловских тапочках. - Я писать, - сказала девочка.
И они оба кинулись к ней, будто «писать» - что-то исключительно драгоценное, что нельзя бросать на произвол судьбы. И оба стояли под дверью, оба ждали, и Фролов видел, как дрожит у Корякина подбородок, а Корякин видел, что Фролов стал белым как мел.
– Вот такие дела, - сказал потом Фролов, когда Оля снова легла, улыбнувшись им обоим светло и ясно.
– Угорела Валентина. А мы с Олей поладили… Я ее рыночным кормлю…
– Спасибо, - сказал Корякин. - Я в долгу не останусь…
– Какие глупости! - развел руками Фролов. - Главное, чтоб ей хорошо… У тебя есть квартира?..
Корякин вспомнил свою комнату с печкой и мысленно покрыл себя хорошим отборным матом. Это же надо быть таким идиотом? Была же у него квартира, была! Надо было взять отпуск, а не увольняться… А он дурак без мозгов. Бросил такую комнату-красавицу, сухую, теплую, ну, туалет, правда, на улице, но горшки, слава богу, не проблема. За своим ребенком да не вынести!
– Все у меня есть… А нет, так будет, - твердо сказал Корякин. - Я для нее все сделаю…