В автомобиле быстро проезжает командир корпуса с профессором Карташевым. Огромная толпа мгновенно вытягивается и замирает. Профессор придерживает рукой свою круглую соломенную шляпу. Издали многим кажется, что он отдает честь.
Музыка. Снова застывает все людское море. Сквозь расступающиеся группы ожидающих своей очереди артиллеристов малиновым потоком проходят дроздовцы. Знамена, офицерские роты… Словно лучший гвардейский полк мирного времени, идет учебная команда. Сегодня можно и нужно подводить итоги. 1700 человек после 9 месяцев сидения в Галлиполи.
Совершенно случайно встретился с В.Ф. Прожили в одном городе чуть не год, но я при встречах неизменно не узнавал ее. Поговорили, и стало грустно. Чувствуешь, что не только юность, но и молодость проходит. Из всей нашей веселой дроздовской компании только мы двое и остались в живых. Остальные все перебиты или перемерли от тифа. Ф. была замужем, но мужа через год расстреляли большевики.
Молебен. Ярко горит золото погон. Генералы поздравляют нас, отъезжающих, точно именинников. Вместе с Кутеповым рядом с начальником штаба появляется Карташев. К нему приковано общее внимание. Из-за ветра не слышу речей. Кроме обычного «ура» за Россию и за Главнокомандующего, генерал Кутепов провозглашает «ура» за «тех, которые так же крепко, как и мы, любят свою родину». Подробностей приветствия не слышно, но «ура» за русскую общественность звучит дружно и долго не смолкает.
От В.И. узнал, что Карташев, как и все, ожидал встретить голодную толпу. Профессор в восторге. Кутепов, как всегда в последнее время, прекрасно умеет найти правильный тон. Сегодня в 18–30 ч. назначает парад военных училищ специально для парижского гостя.
15 часов. Проводим последние минуты на галлиполийской земле. Сейчас кончают грузиться алексеевцы. За ними наша очередь.
«Виноград, виноград…» – пронзительно кричат мальчишки. «Инжир, инжир…» – кричали они в первые дни нашего пребывания в Галлиполи. Тогда французы часто были грубы и заносчивы. Сейчас нет даже обычного сенегальского караула у дамбы. Один толстый лейтенант Буше, неизменный участник всех погрузок, считает проходящих по дамбе рядами офицеров и солдат. «Решид» облеплен фелюгами. Погрузка людей идет очень быстро и аккуратно. Алексеевцы грузились 45 минут.
Чувствую, что у меня сейчас, как и при отъезде из Севастополя, мысли разбрасываются на мелочи. А между тем в нашей жизни как-никак открывается новая глава.
Конечно, наша армия уступает любой армии мирного времени, но наша армия – выстраданная нами, а не существующая по инерции сотни лет организация.