– Я хрен его знает… – зевнул Рэк.
– Так – подтвердил зомби – Не все, но часто. Хотя иногда пауку удается смыться после секса.
– Вэттэ – именно такая.
– И почему М… он тупой? – не сдавалась Йорка.
– Потому что Вэттэ еще жива – ответил я – Будь он умен – лично бы перерезал ей глотку, не доверив это дело никому другому.
– А чего она тогда его сама еще не прикончила?
– Потому что у нее есть какие-то веские на это причины. Закрываем тему.
– А если за нами сейчас явятся вызванные ей пауки?
– Не – покачал я головой – Не явятся. Об этом можешь не переживать. Вопрос только в одном – ответит она на мое щедрое предложение или побоится. Выясним это вечером. А пока – отдыхайте, гоблины. Отдыхайте…
Сам я остался под двойным странным портретом.
Мимир нарисован какой-то старательной бездарщиной без искры таланта.
Вэттэ же… мне знаком этот художник. Я уже видел его картины – в доме Копулы, на стене у входа в страшную свиноферму Пау-Пока. Это тот самый художник-бродяга, что никак не мог найти себе покоя. Сначала он изрисовал все стены борделя, затем пожил на болоте людоедов, после отправился на кладбище Шартрез, а следом поднялся на небеса. Что же гонит и гонит его все дальше, не давая покоя? Что не так с его больной головой?
А меня?
Что гонит и гонит меня все дальше и дальше, не давая покоя? Ведь я иду тем же путем – по стопам художника. Вот я уже поднялся на паучьи небеса. Художник здесь? Или уже ушел дальше? И мне снова идти по его следам?
Дерьмо…
Это снова подал во мне голос мемвас.
Допив бокал, я подержал его перед глазами и медленно разжал пальцы. Со звоном бокал опустился на вовремя подставленный поднос.
– Еще сладкосиса?
– Ничего с наркотой – твердо ответил я, хотя рука и дернулась с готовностью принять следующую дозу сладкого пойла – И что-нибудь предельно горькое.
– Чистый самогон? И добавить в него пару капель эльфийской мочи?
– А это что?
– Нечто особенное, бвана – многозначительно произнес паренек – Нечто особенное. Рекомендую.
– Наркота?
– Ни в коем случае! Нечто особенное. Больше сказать не могу. Но она очень горька и бодрит.
– Давай.
– Скоро будет.
И он не обманул. Принес бокал минуты через четыре, проигнорировав при этом призывы пышно разодетых пауков. А когда кто-то попытался повысить голос, одарил его таким взглядом, что паук осекся и отступил назад. Непростые тут официанты… непростые…
– Кто ты? – спросил я его, делая на пробу крохотный глоток принесенного коктейля – бесцветная жидкость с легким золотистым оттенком.
– Я разношу напитки – ослепительно улыбнулся парень.
– Кто ты? – повторил я уже без улыбки.