– Расскажи, – спустя некоторое время попросила Алинро. – Расскажи все, что знаешь об этом.
Как бы асурендр ни желал оставить раскрытие подробностей за Ладой, пришлось идти до конца.
– Мне известно не так уж и много, – осторожно начал он. – Твоя бабушка может ответить более полно. – Да, схитрил, но ведь не солгал ни единым словом!
– Я подумаю об этом позднее. – И вновь в голосе девочки Фенрир различил что-то неуловимо незнакомое, новое. – Как ты говорил? Сопоставлю, что и почему она делала, постараюсь понять, а не зацикливаться на обиде. Кажется, именно так поступают действительно взрослые люди? Но сейчас не хочу ее ни видеть, ни слышать.
Асурендр вздохнул, утыкаясь в пушистую макушку Алинро, она так знакомо пахла морем и солнцем.
– Странно, что при этом ты продолжаешь разговаривать со мной, – размышляя вслух, произнес демон. Хмыкнул. – Не только разговаривать. – Прижал крепче.
– Мне тоже странно, – грустно ответила она. – Но если задуматься, у тебя нет передо мной обязательств, кроме тех, что ты сам установил однажды. И все же это ты сказал правду, а не бабушка.
Алинро запрокинула голову, скользнув носом по немного заросшему подбородку Фенрира, и встретилась с приглушенно мерцающим взглядом.
– В очередной раз убедилась в твоем умении выбирать изощренное наказание. Пожалуй, я заслужила. Не могу сказать, что благодарна тебе за него, но… Спасибо.
В груди Фенрира беспокойно завозились змейки, сердито шипя то ли на хозяина, то ли на отвоевывающую все больше власти над ними синеглазую девчушку. Асурендр уже не был уверен, кто здесь и кого наказал. Сложно абстрагироваться от переживаний малышки, чьей душе позволил пустить ростки внутри себя. Безумно сложный день. Казалось, он длится и длится, а еще столько всего впереди. Фенрир устало потер переносицу, вырываясь из плена волшебных глаз.
А Аля, поддавшись порыву, осторожно поцеловала его в уголок губ. Легко-легко, словно прикосновение непоседливой тонкокрылой стрекозки. И вместо того чтобы смутиться или как-то сгладить неловкость, продолжила смотреть прямо и открыто, полностью отдавая дальнейшее на откуп Фенрира. А он… бездна! Да не было никакой неловкости. Разве может это чистое сердечко замыслить что-то крамольное? Единственное, о чем сейчас подумал асурендр, так это о том, что не достоин и капли того, как к нему относится Алинро.
За что ему вдруг столько искренней любви и привязанности, восхищения, тепла? Что он сделал в своей жизни такого, чем заслужил это все? Присвоил невинную душу и вопреки здравому смыслу продолжает удерживать до сих пор в своих цепких руках. Внутри него лишь Тьма. Чем хорошим он, в отличие от Алинро, может поделиться? Научить убивать? Плести интриги? Подавлять, ломать? Сущность не изменишь и не обманешь. Сколько бы волк не прикидывался овцой, он навсегда останется волком. Фенрир выдохнул и коснулся губами ее лба в ответ.