Фенриру надоело терпеть это унылое представление. Какого пекла он еще пытается сохранить здесь что-либо? Превозмогая боль, он развел в стороны руки и, не обращая больше внимания на жалящие разряды, певуче начал произносить заклинание. Когда пространство над головами присутствующих потемнело, а ясный день вдруг сменился ночью, маг перестал улыбаться и впервые за все время всерьез испугался. На земле уже лежали два тела: одного ранила Алинро, грудь второго насквозь прошил похожий на шип каменный обломок голема. Синеглазку надежно укрывал щит тьмы, а на оставшихся – ее светловолосого приятеля и не в меру дерзкого мага – Фенриру было наплевать.
Независимо от того, кто и на чьей стороне сейчас находился, все присутствующие испытали приступ неконтролируемого животного ужаса. Такого, когда кровь стынет в жилах, когда не можешь пошевелиться под натиском сковавшего оцепенения, когда хочется выть и скулить от страха. Из окружившего их мрака сформировалось два небольших смерча. С последними словами Фенрир сжал раскрытые до этого ладони и, резко раскрывая их вновь, будто толкнул перед собой препятствие. Набирая мощь и скорость, непроницаемо черные воронки метнулись к истошно заоравшим мужчинам.
Алинро дернулась было прикрыть друга, но демон взмахом руки отбросил ее себе за спину. Больно проехавшись коленями по шершавой мостовой, сдирая в кровь кожу ладоней, синеглазка прошипела какое-то ругательство. Морщась, она поднялась на ноги, но больше с места не сдвинулась, завороженная страшным зрелищем.
Ломая в щепки деревянные ставни, разрушая кладку домов, перемалывая в пыль мелкий мусор, порожденное демоном нечто уже поглотило тела поверженных, не оставив от них даже скелетов. Следом за этим в гудящей воронке скрылся ее спутник. Он больше не кричал, тогда как отчаянно сопротивляющийся маг из последних сил цеплялся за жизнь, он хрипел и булькал, все пытаясь колдовать.
Аля чувствовала, как внутри нее что-то резонирует, откликаясь на сметающую все на своем пути ярость. Чужую. Она захлебывалась в ней, тонула. Казалось, ненависть пропитала каждый участок ее тела. Она ощущала себя частью сообщающегося сосуда, понимала, что эта жажда разрушений ей не принадлежит. Просто все, что выплескивалось сейчас из души ее «не друга», перетекало в ее душу. Ей оставалось лишь стоять и смотреть, не в силах изменить что-либо.
Она могла лишь пропустить через себя его гнев и попытаться очистить, смягчить и наполнить в ответ любовью и пониманием. Алинро тяжело дышала, думать получалось с трудом. Тьма сопротивлялась: как масло не смешивается с водой, так и свет скользил сквозь плотную, вязкую материю, пропитавшую душу демона. Но пока у Алинро была возможность спасти еще хоть что-то, она отчаянно выталкивала сквозь узкое горлышко самые яркие воспоминания, самые теплые моменты общения с Фенриром, возвращала самые счастливые дни жизни. Вытесняя, замещая, пытаясь прорваться к сознанию мрачного, пугающе отстраненного демона.