Гвенди и ее волшебное перышко (Чизмар) - страница 14

– Вы спасаете мне жизнь, – говорит Гвенди. – Спасибо.

Беа берет лист бумаги с края стола.

– И я распечатала вам расписание на завтра. – Она встает и вручает листок Гвенди.

Госпожа конгрессмен хмурится, глядя на распечатку.

– Почему у меня ощущение, что сегодня последний день в школе перед рождественскими каникулами?

– Последний день в школе был явно веселее, чем тут у нас. – Беа снова садится за стол. – Как себя чувствует ваша мама?

– У нее все хорошо. После последней химиотерапии прошло уже полтора месяца. Онкомаркеры в норме.

Беа прижимает руки к груди.

– Слава Богу!

– Но папа сводит ее с ума. Знаете, что он удумал? – Не дожидаясь ответа, Гвенди продолжает: – Он хочет снять со счетов все сбережения и закопать их на заднем дворе. Потому что уверен, что банковская компьютерная система обрушится из-за Проблемы двухтысячного года. Мама ждет не дождется, когда он снова выйдет на работу.

– Тем более надо скорее отправляться домой, – говорит Беа. – Вы летите завтра вечером?

Гвенди качает головой.

– В субботу утром. Перед отъездом надо закончить кое-какие дела. А вы с Тимом когда улетаете?

– В понедельник летим в Колорадо, к моей сестре. Будем там до среды, а потом – к детям. Кстати о детях… можно вас попросить подписать для них пару книг? За книги я заплачу. Я не прошу их в подарок или…

Гвенди выставляет руку ладонью вперед.

– Даже не думайте, Беа. И, пожалуйста, больше не заикайтесь о деньгах. Я с удовольствием подпишу книги.

– Спасибо, миссис Питерсон. Я очень вам благодарна. – В голосе Беа звучит искренняя благодарность и столь же искреннее облегчение.

– Отдыхайте спокойно и наслаждайтесь общением с семьей.

– Вся семья в полном составе под одной крышей на целую неделю? Это будет… интересно.

– Это будет чудесно, – говорит Гвенди.

Беа закатывает глаза.

– Ну, если вы так считаете…

– Я так считаю. – Гвенди смеется, заходит к себе в кабинет и закрывает за собой дверь.

Она кладет папки с отчетами обратно в стопку и садится за стол. Тянется за ежедневником, но рука замирает в воздухе.

Рядом с клавиатурой лежит блестящая серебряная монета.

Протянутая рука начинает дрожать. Сердце бешено бьется в груди, и вдруг становится нечем дышать.

Гвенди знает, что это за монета, еще до того, как успевает ее рассмотреть. Моргановский серебряный доллар 1891 года выпуска. Она уже такие видела.

Знакомый голос, мужской голос, шепчет ей в ухо: «Почти пол-унции чистого серебра. Создан Джорджем Морганом, которому в ту пору было всего тридцать лет. Моделью для головы Свободы послужила Анна Уиллесс Уильямс, филадельфийская матрона. Ее портрет в профиль изображен на аверсе монеты, то есть на лицевой стороне…»