известных – жителей города.
Гвенди въезжает на кладбище в сумерках. В гаснущем свете дня Хоумленд с его грядой невысоких холмов, каменными надгробиями и густеющими тенями кажется то ли умиротворяющим, то ли зловещим. Может быть, и тем и другим, думает Гвенди, выходя из машины. Может быть.
Она хорошо знает дорогу и идет напрямик, утопая по колено в снегу, к небольшому участку на вершине крутого холма, окаймленного сосновой рощей. Под деревьями – в тех местах, где сплетение густых ветвей не дает снегу падать на землю, – виднеются пятачки голой почвы. Верхушки сосен качаются и шелестят на холодном ветру, словно нашептывают друг другу свои древесные секреты.
Гвенди останавливается у могилы в последнем ряду. Здесь деревья растут плотнее и загораживают угасающий дневной свет, и без того бледный и слабый. Все погружено в густую тень, но Гвенди наизусть знает надпись на могильном камне:
ОЛИВИЯ ГРЕЙС КЕПНЕС
1962–1979
Наш возлюбленный ангел
Встав на одно колено прямо в снег – здесь он неглубокий, всего два-три дюйма, – Гвенди снимает перчатку и проводит пальцем по буквам, выбитым в камне. Как всегда, у нее возникает немало вопросов к человеку, придумавшему эту надпись. Потому что со своей задачей он справился, прямо скажем, паршиво. Где точные даты рождения и смерти Оливии? Это важные даты, почему их сюда не включили? И что «Наш возлюбленный ангел» говорит о настоящей Оливии Кепнес? Ровным счетом ничего. Ничего, что действительно сохранит память о ней. Почему здесь не написано, что у Оливии был заразительный смех и что она знала о Питере Фрэмптоне больше, чем кто-либо другой в целом мире? Почему не написано, что она обожала конфеты – любые конфеты – и дурацкие фильмы ужасов, которые крутили по телику поздно ночью? И что после школы она собиралась пойти учиться на ветеринара?
Гвенди стоит на коленях в снегу – ноги окоченели, несмотря на теплые непромокаемые ботинки; впрочем, ноги замерзли еще на поле, после нескольких часов бесплодных поисков, – рядом со своей давней подругой до тех пор, пока пятна теней не сливаются в одну сплошную густую тень. Потом она прощается с Оливией и медленно возвращается к машине, уже в темноте.
Гвенди запирает машину и идет к дому. Где-то на полдороге она слышит шаги за спиной.
Оглянувшись через плечо, она всматривается в темноту. На стоянке вроде бы никого нет, хотя Гвенди явственно слышит чьи-то поспешные шаги. А потом видит его: мужчину, едва различимого в сумраке между двумя уличными фонарями. Он идет в ее сторону быстрым шагом. Сейчас их разделяет ярдов тридцать.