Сейчас
Я вышла на улицу, отчаянно желая снять плащ и пиджак и подставить тело холодному пронизывающему душу ветру. Ничего не слышала, ничего не видела. Слезы застилали обзор, но что я оплакивала? Не знала. Не смогла бы сказать, до конца правильно сформулировать.
Наверное, все же то подобие жизни, которое у меня осталось. Ощущала себя потерянной, раздавленной, больной. Ни единой мысли в голове. Только жестокое от фактически призрака: «Отпущу. Завтра… Или никогда».
Желание провалиться во тьму стало навязчивой, но невыполнимой задачей. Пик отчаяния – я стояла на самой вершине, захлебываясь пустотой. Здесь и сейчас на карту была нанесена моя личная точка невозврата, с которой вопреки всему я просто обязана была сойти.
Ниже уже некуда – имена эта фраза стала ключом, зацепкой. Тем, что повело меня. Нет, еще не вперед и пока не наверх, но хоть куда-нибудь, потому что и дальше стоять здесь – на виду у всех – я просто не могла. Казалось, люди – они видят меня насквозь. Видят ту боль, что давно срослась со мной, а теперь для нее просто не осталось причин и оправданий. Эту боль создала именно я, мне же ее и предстояло убить.
Смахнув слезы, с трудом сфокусировала взгляд на отцовской машине. Водитель смотрел на меня с явной тревогой, но, кивнув ему, я развернулась на девяносто градусов и спешно двинулась дальше по улице, желая как можно скорее раствориться в толпе. Второго шанса сбежать у меня не будет.
Отключив телефон, перешла на другую сторону и успешно скрылась за поворотом. Впереди была круглосуточная кофейня – туда-то я и отправилась, чтобы как следует подумать над тем, как мне дальше жить. Говорят, если хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место. Именно этой житейской мудростью я и собиралась воспользоваться.
Грядущие перспективы нисколько не радовали, но после первой чашки кофе я все-таки смогла частично прийти в себя. Новости обескураживали, ошарашивали, выбивали почву из-под ног, но это моя жизнь, и мне в очередной раз предстояло за нее побороться.
Ради чего?
Тяжелый вопрос с не менее тяжелым ответом. Раньше я сражалась в память о той любви, что разрывала сердце, наперекор всем, но теперь… У меня была только я. Только я и моя призрачная свобода, за которую мне предстояло драться до конца.
Так бывает. Я помнила те страшные ощущения, когда с немыслимым отчаянием понимаешь, что тебя сломали. Жестоко, без тени сомнений, без жалости. Сломали, чтобы подчинить, но того, кто разрушен изнутри, уже ничего не волнует, потому что единственным выходом кажется смерть. Смерть – как последнее спасение.