До этого года мы с Жанной были счастливы. Я возвращался с простой работы, усталый, но довольный, и дома меня ждали улыбки и смех. В выходные мы могли спокойно валяться дома, читать друг другу вслух книги, смотреть фильмы, или куда-нибудь съездить, не оглядываясь ни на кого. Даже поступив на заочное, разрываясь между сессиями и работой, я был счастлив! Пока не свернул на эту темную дорогу, ведущую в пустоту.
— Если он вызвал меня из-за ерунды, я уеду.
В пустоте салона слова прозвучали громко, я поневоле к ним прислушался. Нет, в них мало правды. В них огромное пространство для маневра.
Стиснув рулевое колесо до боли в пальцах, я произнес другие слова:
— Я уеду. Покончу с экзаменами, уволюсь и уеду этим же летом.
Впереди забрезжил свет. Кажется, дорога все-таки верная. Вот кольцевой перекресток, и я сбросил скорость.
— Я — эгоист, думаю только о себе, да, — шептал я темноте. — Плевать, как будет разрываться Софья Николаевна, оставшись единственной русичкой на школу. Плевать, как родители будут решать вопрос с этой однушкой. Плевать на Брика, у него есть куда больше, чем у многих, пусть учится пользоваться этим. Плевать на все. Я заберу семью и уеду. И поменяю номер телефона.
Когда принимаешь решение, жить становится легче. Исчезают все «если» и «но», пропадают окольные пути, а с ними — сомнения. Глубоко вдохнув, я расслабил руки. Я даже отпустил руль, позволяя машине самостоятельно держаться на прямом отрезке дороги. Достал сигарету, закурил, открыв окно.
— И курить брошу. Как только уеду — сразу.
Курить мы с Жанной бросали одновременно, только у нее получилось, а я все время находил себе оправдания. Но теперь оправдания закончились. Пришло время сброса балласта.
Город встретил меня светом фонарей и вывесок. Я миновал издыхающий хлебозавод, пару магазинчиков. Слева по борту осталось кафе, в котором когда-то мы с Бриком смотрели выступление Кати. Я повернул руль. Уже близко.
Буквой «Г» изогнутый дом будто защищал погруженный в темноту двор от света. Одинокий фонарь горел над единственным подъездом. Я поставил машину на то самое место, где и сегодня днем, и заглушил двигатель. Стоило взяться за ручку двери, как на лобовое стекло опустился лист бумаги. Потом — другой, на капот. Краем глаза я заметил еще несколько листов, покачиваясь, падающих на асфальт. Интересно, что бы это значило? Кому-то надоело писать курсовую, и он, выйдя на балкон, решил послать все на хрен и радоваться жизни?
Я вышел из машины, огляделся. Шуршание слышалось близко, но где?.. Еще один лист пролетел перед глазами, и я протянул руку. В свете фонаря строчки едва читались, но не узнать этот текст было нельзя, ведь я сам его написал.