Стоявшие рядом с ним двое ближайших подручных, оглушенные, тоже рухнули на землю. Один сидел, безостановочно тряс головой, бессмысленно глядя по сторонам. Другой зажимал рукой рану на плече…
Когда стало ясно, что Ибрагим стал жертвой спланированной акции, боевики начали обсуждать сложившуюся ситуацию.
— Догнать! — кипятились одни. — Они не могли далеко уйти! Догнать — и перебить!..
— В суд на этого гада подать! — пытались урезонить более умеренные. — Между своими так нельзя…
— Просто так, без санкции, Ибрагима не убили бы, — возражали третьи. — Он, по большому счету, большим гадом был…
С этим, последним, никто спорить не стал.
— Так что же будем делать?
— Просто доложим о происшедшем — и пусть другие решают, — победила позиция осторожных.
На том и порешили.
… — А жаль, — хмыкнул Зульфагар, наблюдая в бинокль за тем, как все три машины подручных покойного Ибрагима развернулись и поехали в сторону села.
“Мстители ислама”, засев в кустарнике, устроили на случай преследования засаду. Однако теперь было ясно, что погони не будет.
— Ну что ж, поехали! — вздохнул Хамлаев.
Он мог быть доволен: задача, поставленная Аргуном, выполнена, Ибрагим наказан, квисас (по Корану: возмездие за неблаговидный поступок) свершился, поруганная честь девушки-чеченки отомщена…
Однако полного удовлетворения не было.
Зульфагар думал о том, что впервые он своими собственными руками убил своего единоверца, своего земляка. Он еще не знал, что в будущем ему придется такое проделывать неоднократно. Что именно он уже избран руководителями в качестве шиха, который будет творить махаса — очищать ряды правоверных от тех, про кого сказано в Несомненной книге Аль-Коран:
Поистине, кто выгоду нашел во зле
И полностью облекся в грех,
Они все — обитатели Огня
И в нем останутся навечно.
Правда, определять, кто и в какой грех облекся, будет отнюдь не Высший суд, а суд вполне земной. И творить его будут всего несколько человек, да и то знать об этом никто не будет. Ну да только это капитана Шанияза Хамлаева, избравшего себе кличку Зульфагар, будет мало волновать. Ибо он — Меч ислама!
Аллаху акбар!
Карандышев — Мент — засада
Карандышев кричал специально погромче, чтобы его слышали как можно больше людей вокруг. Может хоть тогда кто-нибудь из присутствующих задумается, что уж где-где, а здесь, на городском переговорном пункте, нужно бы поменьше трепаться языком!..
— Алло! — старательно орал он в глухо молчавшую трубку. — Ты меня слышишь?.. Мама, здравствуй!.. Да-да, не переживай, у меня все нормально, все хорошо… Да погоди ты, мама, я тебе по делу… Мама, по делу, говорю… Да нормально служба, нормально…