И никто — никто! — из земляков за нее не вступился! Только Славка, давно и безответно влюбленный в нее соседский паренек… Что с ним сделали? Убили, наверное, как старика Таира…
— Далеко еще?
Ибрагим уже с трудом себя сдерживал. Но не валить же эту молчунью прямо здесь на землю!.. А внутри, снизу, уже поднималась горячая волна, готовая захлестнуть разум. Слишком он привык, что любая его прихоть выполняется беспрекословно.
Малика толкнула калитку и шагнула во двор. Ибрагим торопливо проследовал за ней. Лишь на мгновение приостановился, оглянулся вдоль улицы. Она была пуста. Да только уж он-то знал деревню — за ними сейчас наблюдали множество глаз… Ну ладно, не множество — большинство людей сейчас заняты своими проблемами, пытаются защитить свое имущество — но то, что такие всевидящие глаза имеются, нет сомнения. Ну и Шайтан с ними!
…Дядя привычно полулежал в своем кресле и, кажется, дремал. На его худом землистом небритом лице навечно застыла кривая ухмылка — результат ранения и контузии. Правая нога у него отсутствовала выше колена и правая же рука была уродливо скрючена.
Услышав шаги, он встрепенулся, поднял голову, повернул ее видящим, левым, глазом в сторону калитки.
— Малика, девочка моя, что там… — зашамкал он плохо сросшейся челюстью, однако, увидев Ибрагима, замер.
Девушка же, увидев дядю, свою последнюю надежду, казалось, лишилась сил. Она подбежала к родственнику и тут едва не упала возле его кресла, ухватившись за изученную руку.
— Дядя, он хочет меня изнасиловать… — громко, едва не крича, сказала Малика.
— Что?
Ибрагим испытывал замешательство. В самом деле, он не ожидал увидеть и услышать такое…
— Но-но, спокойно, кто тут что про изнасиловать… — забормотал он. — Я только вошел…
— Что?.. Да я тебя… — не слушая его оправдания, пошел по лицу пятнами инвалид.
Он вдруг весь напрягся, выгнулся дугой, видящий глаз его выкатился, наливаясь кровью, изо рта густо полезла пена.
— Да я воевал!.. — рычал он сквозь брызжущую лохмотьями пену. — А ты…
Ветеран вдруг обмяк, торопливо сунул левую руку под кресло и вытащил оттуда… пистолет.
— Мою племянницу… — ему все никак не удавалось большим пальцем трясущейся левой руки сбить вниз «флажок» предохранителя. — Изнасиловать…
Было похоже, что он теперь ничего не понимал, кроме одного: стоящий перед ним человек хочет обидеть единственное дорогое ему существо, оставшееся на белом свете.
— Но-но, ты это прекрати! — попытался остановить его Ибрагим.
Он шагнул по направлению к креслу. И тут раздался легкий щелчок предохранителя. Инвалид ловко — чувствовался навык — взвел курок. Значит, патрон уже в патроннике — выстрел может грохнуть в любой момент… Начал поворачивать трясущийся в ослабевшей после припадка руке пистолет в сторону приближающегося врага…