Вот плетка опустилась на голову старика, шапка сбита, лысая голова осталась неприкрытой, но старик не остановился, не поднял шапку, и с раскрытым ртом, задыхаясь, бежал вприпрыжку и смотрел в колонны пленных, где, вероятно, шел его сын.
Вот плетка хлестнула по плечу женщины, она вскрикнула, но не обернулась, а только схватилась левой рукой за ушибленное плечо и побежала дальше, расталкивая прохожих.
Вот офицер замахнулся на меня. Я закричал: «Не смейте», — с секунду помедлил и крикнул еще: «Я дворянин!» Как эта ложь выговаривалась, как она вообще подвернулась мне на язык — я не знаю. Вероятно, это было следствием разговоров о том, что немцы щадят интеллигенцию и дворян.
Я впился взглядом в лицо офицера и чувствовал, что весь дрожу от негодования. Немец смотрел на меня, выпучив глаза и подняв плетку над головой, затем с силой опустил плетку в сторону на голову какому-то подростку и, крикнув мне по-русски: «Уходите отсюда», продолжал ею размахивать.
Я продолжал стоять полный возмущения, когда кто-то потянул меня за рукав. Это был малознакомый мне старик, который изо всех сил тянул меня за собой и кричал: «Вот идет мой пленный сын. Скажите немцам, чтобы они позволили мне дать ему хлеба и денег!».
— Да ведь они меня не послушают.
— Послушают, послушают. Немцы слушают дворян, а вы дворянин!
— Что вы выдумываете, какой я дворянин?
— Вы сами сказали офицеру, что вы дворянин, я собственными ушами слышал это.
— Но это была неправда, я крикнул это нечаянно, необдуманно.
— Как вам не стыдно, вы не хотите мне помочь! — Бедный старик побежал, чтобы не выпустить из виду своего сына. Пленных много. Крымская армия, плохо обученная и не предназначавшаяся для боев, не могла долго выдерживать натиск превосходящих сил немцев с их подавляющей техникой, и с боями отступала на Керчь, Алушту и Севастополь.
Но при отступлении началось разложение армии. Главное несчастье состояло в том, что крымская армия, оборонявшая Перекоп, была составлена по принципу территориальности и была насыщена крымскими татарами. Уже больше месяца тому назад я слышал от многих лиц, что татары удирают из армии и скрываются в своих деревнях. Дезертирство татар усиливалось с каждым днем октября месяца. ...
В городе появились и русские дезертиры. Они предполагали, что своим появлением обрадуют своих родственников и знакомых, но вместо радости и поздравлений они получили негодующие упреки и без стеснения бросаемое им слово «дезертир». Старики глубоко возмущены их поведением и ругают их, а женщины и дети при упоминании о них говорят: «мой дезертир», «дезертир Ванька», «дезертир Петька». Дети кричат им вслед: «Вот пошел дезертир». Пристыженные дезертиры дают обещание бежать в леса и стать партизанами, но некоторые стараются оправдаться в глазах родственников и знакомых. На правах наблюдения событий я считаю себя обязанным привести в их оправдание, хотя мне и претит это дело, будущий историк разберется в этом вопросе лучше меня, а мне некогда, только бы успевать записывать то, что я вижу и слышу.