– Тоже, что ли, решили за девицей подглядеть? – пробормотал я себе под нос.
Однако уже когда я, почистившись и ополоснувшись, запалил костер, парни так и не объявились. Да и палаток в лагере стало меньше. Сам наблюдал, как три курсанта сворачивались и отправлялись со своей поклажей в сторону плаца. Из-за чего? Неужели испугались грязи?
– Иван, – окликнул меня Макс.
– О, проходи, присаживайся, чайку попьем, – обрадовался я парню.
– Нет, – отрицательно покачал тот головой. – Ты извини, но продолжить состязание не могу.
– Почему? – удивился я.
– Все просто и банально, – улыбнулся он скупо. – Три пятерки парней, лучшие в школе по физической подготовке, обещают переломать руки и ноги. Бои пойдут без правил как таковых.
– Так ты испугался? – озадачился я. – А на хрена тогда решил в охранители идти?
– На то у каждого свои причины, – уклончиво ответил тот. – Ты прости, но в завтрашнем бою тебе помочь не смогу.
– Молодец, что предупредил, – потер я подбородок.
Макс мне кивнул и отправился в сторону плаца, чуть согнувшись под тяжестью ранца. Так, минус один, но где Олесь и Алексей? Братья не могут испугаться, уж Олесь-то точно, с ним мы в потасовке участвовали, и он проявил себя хладнокровно, хотя и численное превосходство было не на нашей стороне.
Через час заявились солдаты и забрали бочки, в том числе и предназначенные для парней. А спустя пятнадцать минут прибыл подпрапорщик и самолично стал палатку Олеся разбирать.
– Господин подпрапорщик, что происходит? – задал я ему вопрос.
– А! Держи, записка для тебя, – протянул он мне сложенный листок и продолжил: – Очень ситуация осложнилась, состязания могут и вовсе отменить.
– Из-за нововведений?
– Не только, внешняя угроза какая-то, но надеюсь, все разрешится. Правда, не всем об этом известно, большинство снялись с состязаний по собственной инициативе. Однако те, кто лагерь покинул, даже и по уважительной причине, продолжить бороться за звание охранителя не смогут. Ну, правила тебе известны.
Стою и наблюдаю, как за пару минут палатки парней оказались убраны, а их вещи сложены в сумки. Подпрапорщик на себя все взвалил и ушел. Потом я вспомнил про записку и, присев к костру, закурил и стал читать. Увы, Олесь ничего не объяснил. Написал несколько строк, буквы прыгают, явно торопился и нервничал: «Прости, вынуждены покинуть лагерь. Возможно, не вернемся. Удачи!»
– Охренительно! – ругнулся я и, оглянувшись по сторонам, достал флягу и сделал несколько больших глотков.
Закурил, обдумывая новые данные, и хмыкнул:
– Да пошли вы все! Пободаемся!
Утром выстроились на плацу, от былого количества участников осталась в лучшем случае половина. И, к моему удивлению, Зухра не сбежала, рядом встала.