– Есть здесь кто-нибудь? – робко позвала я.
Ответа не последовало. Лишь ветер, взвыв, прокатился по полу, словно неподалёку распахнули окно.
Проглотив страх вместе с колким вкусом свободы, я заскользила вдоль стены. И через несколько шагов обнаружила в ней массивную дверь. Доски, из которых она была сколочена, оказались неотёсанными и иглистыми. Поперечные металлические перемычки стискивали их, прижимая друг к другу. Непонятным холодом веяло из щелей. Живым, но мёртвым.
Собравшись с духом, я ухватила ручку и подёргала. Ледяной металл обжигал пальцы. Дверь не поддалась: лишь скрипнула, будто усмехаясь. Может, оно и к лучшему. От одной мысли о том, что может за нею прятаться, лодыжки начинали трястись и подгибаться.
Впрочем, подгибались они и без этого. Тельце Элси плохо переносило нагрузки. Настолько плохо, что, должно быть, резервы моего слабого организма кажутся ей безграничными.
Я откинулась на стену. Лёгкие жадно просили кислорода. Попыталась раздышаться, но не смогла: испуг стискивал грудь, как корсет. Оставалось лишь тщетно хватать тягучую прохладу губами, как рыба, выброшенная на берег.
Гул в голове нарастал и становился оглушительным. А потом произошло то, чего я ждала. Перед незрячими глазами возник знакомый до боли образ. Разболтанные колёса, разъярённые кони, пыль, летящая по сторонам… Страшное дело, когда начинаешь путать то, что в твоей голове, с реальностью.
– Прости меня, девочка Элси, – произнесла я, опускаясь на корточки. – Я так и не сумела убежать.
Головокружение заволокло реальность, оборвав мысли на полуслове. Я сидела на холодном полу, обхватив колени, и ждала. Проклятые колёса из моего воображения надвигались, угрожая смять в лепёшку.
***
– А ну, посторонитесь, госпожа! – пронеслось над ухом. В нос врезался кисло-горький смрад перегара: так пахнет изо рта у мужчин, регулярно балующихся хмельным. – Шатаетесь вы тут.
Вскрикнув, я обернулась и разжала ладони. Связка ключей выскочила из кулака и со звоном ударилась о мостовую. Слишком уж неожиданным и скорым оказалось возвращение: даже подготовиться не успела. Из-за плеча раздражённо выглядывал мужчина с багряным лицом, испещеренным крупными порами. Сальный воротник его рубахи, покрытый струпьями перхоти, стоял торчком. Одна подтяжка на брюках лопнула и болталась около колена.
– Мешааааются тут, – прокомментировал он, со смаком растягивая слова. – Сколько стаканов выпила-то?
– Уйди, – озлобленно отозвалась я, и тут же представила на своём месте Ленор Лазовски. – Проклинать умею – не расхлебаешь. Рюмку не удержишь. Сил на супругу не хватит. До уборной не донесёшь.